Сводные. На острие боли
Шрифт:
Я дожидаюсь, пока Влад уснет, осторожно высказываю из его объятий — не хочу разбудить его, а уснуть сегодня я точно не смогу — и встречаю рассвет на улице, забравшись на качели для взрослых во дворе и закутавшись в одеяло с самой мечтательной улыбкой на губах.
27. Марта
— Детка, почему ты спишь на улице? — мамин голос пробивает сквозь сонный туман, я открываю глаза и сразу чувствую, как немного тянет внизу живота.
Мне не приснилось.
Только
— Это он тебя выгнал, да? Да что он вообще себе позволяет?! Я сейчас покажу ему, все выскажу паршивцу! Вставай немедленно, Марта, удумала тоже. Вы только подумайте, спать на улице… — мама вспыхивает за секунду.
Я путаюсь в пледе, спешно натягиваю кроссовки, игнорируя шнурки и едва не спотыкаясь из-за них на ровном месте.
— Мам! Подожди, мам, ты не так все поняла! — бегу за ней, чтобы объяснить все.
Еще не знаю, как мне это удастся, но она должна понять, что Влад не выгонял меня на улицу, иначе все может обернуться катастрофой.
— Ты у меня добрая, Марта, но не пытайся выгородить этого зарвавшегося мальчишку. Я сейчас разберусь с ним, сколько можно терпеть все это?! — мама отмахивается от моих попыток вразумить ее, когда я догоняю ее на лестнице.
Я запинаюсь о ступеньку, падаю на колени и не могу сдержать стона от боли из-за резких движений.
Черт, ну почему все превратилось в какую-то драму?
Так не должно быть.
Я вижу, как мама вламывается в комнату к Владу. Игнорирую болезненные спазмы и бегу на второй этаж, чтобы предотвратить эту бурю, которая может все уничтожить.
— Что ты возомнил о себе?! Я не собираюсь больше терпеть твое хамство, это стало последней каплей… — мама продолжает кричать на Влада, а я застываю в дверном проеме от картины, которая прочно врезается мне в память.
Он лежит в объятиях своей невесты, они прикрыты одеялом, но я могу догадаться, что именно оно скрывает, потому что платье Златы валяется на полу рядом с кроватью.
За что он так со мной…
После нашей ночи…
Внутри что-то лопается, горло раздирают резко подкатившие хрипы, я изо всех сил впиваюсь ногтями в ладони, пытаясь сохранить себя, сохранить хоть какие-то крупицы оставшейся гордости.
— Влад, сделай что-то с этими!.. — Злата визжит, начинает прикрываться, метая взглядом молнии в нас с мамой.
Как же это все отвратительно.
Меня будто в грязи вываляли. Опрокинули на голову ведро с болотной жижей, и мне теперь как-то нужно отплеваться от нее.
— Могу я поинтересоваться, с чего это вдруг решили, что имеете право вламываться в мою комнату? — Влад не повышает голос, не рычит в ответ, но мне становится не по себе от его голоса.
— Ты еще смеешь дерзить мне, щенок сопливый!
—
— Хватит мямлить, Марта! Научись уже стоять за себя, вырастила на свою голову, не дочь, а не пойми что… Ты не видишь, что этот, этот… Да он же издевается над нами с самого первого дня!
— Мама…
Они сговорились и решили добить меня?
Я не понимаю, откуда такая жестокость…
— Вам помочь выйти или сами справитесь? — Влад хмурит брови, встает с кровати и быстрым шагом сокращает расстояние между нами.
Моя мать пугается, когда он едва не рычит в ее сторону, разворачивается, всплеснув руками, и быстро скрывается на первом этаже, пока я растерянно смотрю на своего сводного брата и пытаюсь понять, почему мое сердце даже после увиденного продолжает тянуться к нему.
— Ты с первого раза не поняла, сестренка? Проваливай, пока я добрый.
— Как ты можешь… После того, что было между нами?.. Зачем ты так? Я ведь ничего плохого тебе…
Влад выталкивает меня в коридор, хлопает дверью практически перед носом своей невесты и сжимает пальцы на моей шее, пригвоздив к стене своим весом.
— Что ты там придумала, мышка? Думаешь, после пары поцелуев я закрою глаза на твою натуру и позволю загнать себя под каблук? Ищи себе другого идиота, моя дорогая сестренка, — выдыхает мне в губы, ухмыляется, когда меня начинает трясти, и я прикусываю губу до боли, чтобы он не подумал, что наша ночь что-то значила для меня.
— Я тебя ненавижу, слышишь?! Никогда больше не хочу тебя видеть! Никогда, никогда, никогда…
Влад ничего не отвечает. Заходит обратно в комнату, щелкая замком, а я думаю о том, что не хочу больше ничего чувствовать.
Пусть мое предательское сердце покроется толстой ледяной коркой.
28. Влад
Доброе утро, что называется.
Голова и так раскалывается, а тут еще пришлось участвовать в концерте без заявок.
— Осталось с тобой разобраться, — хотел бы я проигнорировать Злату, да она без моей помощи не уберется из комнаты. — Что ты вообще делаешь здесь?
— А ты не помнишь? — она подключает свою эту улыбку, на которую мужики обычно ведутся.
— Если бы помнил — не спрашивал бы. Давай ты просто прямо мне обо всем расскажешь, я сейчас не в том состоянии, чтобы разбираться в бабских интригах.
— Ты же сам позвонил мне ночью, попросил приехать. Ну, и… — она разводит руками, намекая на свой потрепанный внешний вид. — Вот как-то так.
— Я? Позвонил тебе? С какой вообще стати?
— Не веришь что ли? Проверь телефон, если хочешь. Какой мне вообще смысл тебя обманывать?