Сводные. Не тронь меня

Пелевина Катерина

Да ещё и после вчерашней его выходки и фразы «Ты мне не сестра» смеет говорить что-то о том, чтобы я просила денег у его отца. Какой же гадкий тип.

Пока я работаю не сразу замечаю, что он вытворяет. А именно — превращает стол в сплошной свинарник.

— Так по-детски, — подхожу я сбоку и начинаю вытирать ту лужу, что он там наворотил. Из соусов и еды, которую заказали.

— Дорогуша, а я ещё десерт хочу. Принесёшь? — выпаливает он и шлёпает меня по заднице.

— Ты что совсем охренел?! — закипаю я и смотрю на него волком. — Ах ты сволочь!

Я

тут же кидаюсь на него с кулаками. Его товарищи ржут и орут, что официантка напала на клиента, и только потом я понимаю, что это всё значило. И для чего было сделано. Но когда мне указывают на дверь и позорно увольняют в первый же день моей работы…

Я вся в соусе, перепачканная и униженная возвращаюсь домой, еле передвигая ноги, а он едет рядом.

— Я тебя предупреждал. Садись в машину.

— Пошёл ты нахер. Не сяду я к тебе, козлина!

— Зайчонок…Тащи свою попку сюда, — вновь издевательски произносит он, а я поднимаю с земли огромный камень, подбрасывая тот в воздухе, после чего замахиваюсь в его сторону.

— Угомонись. Тачка отцовская. Остынь, — предупреждает он меня, пока я пыхчу от злости.

— Ненавижу тебя, Дамир! Некоторым нужно работать, чтобы обеспечить себя! Свои хотелки! А не просто брать у папочки! — рявкаю я, и он улыбается.

— Да что ты? Возьму на заметку, — отвечает он. — А теперь садись в машину и поехали домой. Твоя мама просила тебя доставить.

— Неправда! Она знала, что я устроилась!

— Ну да…Неправда. Да похрен. Садись давай, — добавляет он, и я реально устала. Ноги болят. И всё раздражает. Особенно он!

Я сажусь в его машину и психованно закрываю дверцу, а он помогает пристегнуть ремень.

— Я сама!

— Ладно-ладно, злючка. Успокойся! — смеётся он, рассматривая меня, а потом нежно проводит ладонью по моей щеке. — Раскраснелись… И у тебя здесь соус. — шепчет он снимая его пальцем и толкая тот в рот. Облизывает. Да ещё и так грязно, что у меня живот скручивает. Ну, вот! Очередной ведь намек, верно?! Я же не слепая!

— Едем уже, Дамир. Я устала…

— Конечно едем. А ещё хотела работать допоздна. Фиг тебе. Почему деньги не взяла? — спрашивает, нахмурившись.

— Я уже сказала. Мне не нужны деньги Азхара!

— Это не его деньги, а мои.

— Которые дал тебе он.

— Вовсе нет. К твоему сведению, я ещё с восемнадцати работаю. Но не столы убираю и не ношу еду толстосумам. У меня достойная работа и я не позволю тебе втаптывать мою фамилию в грязь, — нагло заявляет он, и мне хочется его ударить. Что такого в том, чтобы приносить кому-то еду???

Зажравшийся мажор!

Я молчу и даже не хочу спорить. Своим поведением он выставил меня какой-то идиоткой перед людьми, которые дали мне шанс. Так неудобно, что просто тошно и от него, и от новой семейки в целом.

Подъезжаем к дому, и я просто ухожу. Он ещё что-то кричит вслед, но я не слушаю, иду помогать маме готовить. Она спрашивает, как прошёл день и про работу тоже, но я с грустью сообщаю, что не вышло. Сдавать его не планирую. Просто она видит моё настроение.

— Ничего, в другом месте получится, —

успокаивает она меня, и я киваю. Вечером этот козёл сидит за ужином напротив. Вот дела.

Когда я хочу его видеть — его нет, а когда не хочу, он тут как тут и поедает меня своими чёрными жестокими омутами. Раздражает.

Но я делаю вид, что вообще его не знаю. Никак не хочу взаимодействовать.

Молча задвигаю стул и иду наверх. Готовиться ко сну и к выходным…

Пока вдруг не слышу стук в дверь. Приоткрываю и вижу под ногами коробку. Забираю её и вхожу в комнату. А там…

Та самая короткая юбка, которую я хотела в магазине. И записка.

«Извини за грубость. Я погорячился. Вот, ты её хотела. Но не надевай в универ. Очень короткая, хоть и ноги у тебя безусловно красивые».

На каждом новом слове сердце ускоряется… На каждом щеки горят сильнее. Почему я так на него реагирую? Словно он реально значит для меня что-то большее, чем просто сын моего отчима. Это же неправильно… И я не понимаю, почему сам Дамир оказывает такие знаки внимания?

Наплевав на всё, я иду к нему в комнату и стучусь. Очень тихо, но слышу его шаги, будто ждал…

Он открывает и уже с порога меня бесит своим высокомерным взглядом.

— Что это?

— Юбка, зайчонок.

— Я вижу. Зачем, Дамир?

— Просто решил порадовать сестрёнку.

— Ты сам сказал — я не сестра тебе! Это твои были слова, не мои! А теперь эти подарки, деньги, мне это всё не нужно! Тем более от тебя! — рявкаю я, нахмурив брови и скрестив на груди руки.

— Такая сердитая. Осталось топнуть ножкой, дорогуша, — смеётся он надо мной, но я цокаю и разворачиваюсь, а он успевает схватить за руку. Дышит так, словно сейчас нападёт. И смотрит так провокационно. Горячо. Грязно.

Секунды не проходит, как меня прижимают к двери. Скользят рукой на талию, а я трясусь. Он давит своим лбом на мой, пока нависает сверху.

— Зайка, ты расслабься… Не бойся…

— Зачем ты всё это делаешь?

— А непонятно? Ты меня заводишь, сама видишь. Не притворяйся.

— Нам… Нам нельзя. Мы теперь семья… Никто этого не поймёт, — шепчу, дрожа перед ним, словно реально трусливый заяц. Никогда ещё меня так не колотило. Даже в самых страшных ситуациях.

— Мы тихо. Никто и не узнает, — Дамир тянется к моим губам своими, и я чувствую вкус его языка, закрывая перед ним свои глаза…

Глава 10

Дамир Королёв

Хрен знает, что творю и надо ли мне оно?

Но хули я сделаю, если у меня стоит на неё? Я не халк, не железный человек, блин, чтобы сопротивляться своим желаниям. Хочу — беру. Мой девиз по жизни. А сейчас что?

Целую своего зайчонка и чувствую себя каким-то неправильным. Реально каким-то ебанутым, хотя она мне и не сестра вовсе. Мало ли что творится за закрытыми дверьми? Кто узнает? Да вдобавок, что я чувствую при этом поцелуе разрывает все шаблоны… Кое-как останавливаю обороты сердца. Со всей дури на тормоз жму, а не выходит нифига, оно уже на максимум расходится. Ощущаю его стук где-то в глотке.