Сводный брат моего отца
Шрифт:
— Кто ты? — крикнула ему в спину, когда Лука слез со стойки и собрался уйти.
Только он не ответил. Просто хлопнул дверью своей комнаты показывая, что и правда все. Ответов больше не будет. Все, что мне остается сейчас, это найти себе место в этом доме и не нарываться на неприятности.
Поднялась на второй этаж, прошлась по всем пустующим комнатам, но ни одна из них не вселяет чувство уюта. Идеальная чистота, стерильная практически. Минимум мебели, голые белые стены и панорамные окна без занавесок. Зачем покупать такую квартиру,
Спустилась вниз, в обжитую часть этой огромной квартиры, толкнулась в дверь, расположенную рядом с его комнатой и поняла, что это ОНО! И пусть его раздражает мое близкое присутствие, но сказал же: «Выбирай любую!». Я выбираю эту.
Комната отличается от всего остального пространства, будто взяли из другого места и принесли сюда. Стены цвета крем-брюле, мебель в бежевых и коричневых тонах, на кровати мягкое шоколадное покрывало. И пахнет здесь вкусно. Чем-то очень знакомым, но дурацкая память никак не хочет мне помочь. Попытка вспомнить отражается болью в висках.
— Ты гармонично здесь смотришься, — его спокойный, сейчас бархатный, обволакивающий голос осел на моей коже. Развернулась. Лука облокотился плечом о косяк скрестив сильные ноги в районе щиколоток. Тонкие светлые штаны на широкой резинке сползли на по—мужски узкие бедра подчеркивая косые мышцы, уходящие в пах.
«Куда ты смотришь, Яна?!» — ругаю себя с трудом поднимая взгляд выше. Он скользнул по кубикам пресса, замер на его смеющихся глазах. Засранец наслаждается моей растерянностью и горящими щеками. Чтобы разорвать этот затянувшийся зрительный контакт, решила рискнуть и задать еще один вопрос.
— Здесь жил кто-то близкий для тебя… вас? — я с нова сбилась на неприличное «ты».
— Я заказал пиццу. Если ты не ешь такое, останешься голодной до утра, — Лука просто ушел, оставив открытой дверь.
— Гостеприимство так и прет, — проворчала обиженно себе под нос.
— Ты не гостья, — послышалось из гостиной. — Ты - объект, который надо охранять, — заявил он.
Глава 5. Слишком милый
Лука
Отвратительная женская привычка — пытаться залезть в душу. Желательно как можно глубже! Она по крови что ли передается? И от возраста точно не зависит.
Сорвавшись на курьера за опоздание на пять минут, оставил его без чаевых, бросил картонную коробку с ужином на низкий столик у дивана и ушел курить на балкон.
Янкины голубые глаза, такие необычные для рыжей девчонки, блуждают по моему телу вызывая желание, которого быть не должно. Ее неопытность, открытость и наивность привлекают моего внутреннего зверя, уже успевшего разглядеть в девушке природную сексуальность, а мозг подкинул пару картинок из далекого прошлого.
— Ты есть идешь? — заглянул к ней в комнату на обратном
Маленькая хрупкая девочка сидит на кровати не зная, куда ей податься. Телефон ее я выбросил еще до отлета сюда. Вещи оставил в аэропорту. Нельзя, чтобы Яну нашли, а времени обыскивать женскую сумочку на предмет прослушки у меня не было. Еле отмахался от полиции доказывая, что племянница просто крепко спит, у нас были тяжелые сутки. Хорошо, не заставили на наркоту проверять. Эти могут. Было бы тогда весело. А так несколько красных купюр с изображением Хабаровска и нас отпустили аккурат под конец посадки.
— Будешь себя хорошо вести, дам ноут. Интернета у тебя не будет, но там есть несколько прикольных игрушек. Будет чем развлечься. В гостиной есть телевизор. Я не смотрю почти, могу сюда притащить, если хочешь, — решил побыть лапочкой (у меня иногда бывает). Жду в гостиной. — дал ей возможность принять самостоятельное решение - выйти ко мне или остаться голодной.
Плюхнувшись на диван, вытянул ноги чуть сдвигая тяжелый стеклянный стол, взял из коробки треугольничек остывшей «Пепперони», вгрызся в него зубами…
— Сука, да кому ж там неймется! — отбросил свой ужин обратно на кусок картона, чтобы ответить на звонок. — Чего тебе надо, чудовище? — спросил, переходя на английский.
— У нас тут боец слился. Не хочешь размяться и заработать? — прозвучало предложение.
— Сколько?
— Сегодня отличные ставки. Народу много. Тысяч по пять поднимем, — заявляет ушлый тип.
— Семь, или ищи другого, — назначаю свою цену.
— Лука, ты меня разорить решил? — возмущается трубка.
— Восемь, — повышаю ставку.
— Семь, Лука! И не центом больше, — согласился агент.
— Буду в десять, — заканчиваю разговор с улыбкой до ушей. Всегда этот прием с ним работает. Когда научится?
Забив на ужин, отправился собираться. Яна так и не вышла ко мне, и тут в мою голову пришла мысль. Влез в удобные брюки, серую футболку и любимую толстовку. Взял спортивную сумку, в которой все еще валяются вещи после тренировки. Бросил в нее чистое полотенце, вторую бутылку для воды.
Буквально на пару секунд замер перед закрытой дверью соседней комнаты, но все же два удара по деревянной поверхности, и я ее открыл, не дожидаясь ответа. Его не будет, это я прекрасно осознаю.
— Поехали, — Яна вздрогнула.
— Куда? — мелкая сцепила пальчики в замок.
— Будем проверять на прочность твои нервы, — усмехнулся в ответ. — Хорошо, что ты не успела поесть.
Скептически осмотрел ее единственную одежду — короткое платье, которое один раз уже помешало мне удобно ехать на мотоцикле. Боюсь, второго раза моя ширинка не выдержит.
На пару этажей ниже живет девчонка примерно такой же комплекции. Спустился к ней, выпросил джинсы, топ и короткую курточку. Честно пообещал вернуть и привезти шоколадку (что-то я сегодня слишком милый. Пора завязывать!).