Сводный гад
Шрифт:
Надо бы поговорить нам о том, что случилось. А то как-то оно повисло…
Но что говорить-то?..
Пальцы дёргают струны, качели покачиваются. И не поймав эмоцию, я вдруг понимаю, что пою ей:
— "Тебе так скучно жить… жить… жить… Тебе так нравится жесть… жесть… жесть…".
Царевна неожиданно кладёт мне голову на плечо.
— "Да ты мне только скажи! — разрывает меня, выворачивая на изнанку. — Я прилечу на Mи-6! Я тут всe разнесу… Я тут всё разбомблю… И тебя
Зачем ты так сделала?? Зачем?!
Внутри меня нарастает агония. Но я боюсь, пошевелиться и спугнуть её порыв.
Ну зачем это?! И так ведь хреново.
— Перемирие? — выходит, улыбаясь, Ольга Валерьевна с чашкой горячих пончиков в руках.
Яся поднимает голову. Мои пальцы замирают. Опять меня понесло куда-то…
Я тут же встаю.
— Мне уехать надо.
— Куда?
Этот вопрос всегда выбивает. Мне его никогда никто не задавал. И ответа я как обычно не заготовил.
— По делам, — пожимаю плечами. — И я сегодня у друга останусь.
И завтра. И послезавтра. Иначе — пиздец!
— Ты хоть пончик скушай.
— Нельзя ж мне, — пожимаю плечами. — Вон, Яся пусть за меня… Занесите в дом, пожалуйста, — отдаю гитару.
Ещё раз пытаюсь поймать взгляд Ярославны. В солнечном сплетении — камень. Но она закрывает глаза, снова ложась на качели.
Уходи… Уходи… Уходи… Вали отсюда! — выпинываю себя.
Проверив на ходу, что деньги и документы в карманах, выхожу за ворота.
Весь вечер зависаем на аттракционах со Шмелем и девчонками.
— Бабки заканчиваются, — проверяю я счёт.
— Рулетку запульни.
— Да, надо бы… Порадую подписчиц.
Девчонки и правда — нормальные. Одна уже явно Ромкина. Вторая ловит мой взгляд. А я туплю…
Надо как-то переключиться. Это нас с Царевной занесло так из-за того, что нас как пауков в банке заперли. И там либо грызться, либо трахаться. Вот и..
Натянуто улыбаясь, пытаюсь поддерживать общение. Темнеет. Ромка нетерпеливо кусает губами плечо своей девчонки.
И я вроде бы тоже предвкушаю секс, но внутри всё переворачивается и тошно.
Он оттягивает меня в сторону.
— Ну что? Снимем двушку на ночь, оторвёмся?
Мой взгляд зависает в пространстве.
— Яша! — тормошит он меня. — Ну, нет, понимаешь? Нет!! Не вариант! Она — сестра! Отключись!
Всё понимаю. Как отключиться?! Где рубильник?
В голове только она. Шея, ушко, мокрые трусики, глаза ошалевшие…
— Я, наверное, пас, Ромыч, прости, — закрываю глаза.
Не умею я вынужденно трахаться. Нахера оно, если не в кайф?
— Ну не будет же ничего между вами, Яш!
— Знаю.
Присаживаюсь на невысокий заборчик, достаю сигареты.
—
Уходит, бортует девчонок. Возвращается ко мне.
— Ну пошли бухать тогда, что ли!
Смеюсь, качая головой.
— Тарханов сказал ни капли в рот.
— Я всё проконтролирую! Гони телефон сюда, — протягивает руку.
Отдаю. Это чтобы я не звонил, не писал.
— Завтра опять Тарханов красава на тренировке будет, а мы два задрота, да?
— Непорядок…
Скупаем алкоголь, заваливаемся к Марату.
Аленка его спит в комнате, мы тихо ржем на их большом балконе в обнимку с вискарем. Периодически опустошаем их холодильник.
Иногда я забываю, что мне весело. И зависаю взглядом, улыбка стекает.
Парни прессуют, заливают меня вискариком, веселят…
Тему Царевны не поднимают.
Вырубаемся на балконе, на ворсистом ковре под пьяные медленные разговоры.
— Оооо… — будит нас с утра Алeна. — Вы совсем уже оборзели? У вас режим!
Мычим, отказываясь просыпаться.
— Балбесы! — забирает бутылки. — Всe Бесу расскажу!
Не расскажет… Но сама люлей навешает, конечно.
Разлепляем глаза на запах куриного бульона.
— Алeночка Максимовна, мы тебя любим! — подлизываюсь я.
— Всe равно расскажу! — кричит из кухни.
Последним попав в душ, выхожу, присаживаюсь за стол. Супчик…
— Ммм! — со стоном удовольствия закрываю глаза, втягивая запах.
— Ну, ладно тебе, у нас у Яшина горюшко, — примиряюще рисует по Аленкиному плечу спирали Марат.
— Какое горюшко? — настороженно.
— У него чувства без варианта на ответку…
— Потому что не бухать надо, а девушку завоёвывать, — фыркает Алёна, раздавая нам угольные таблетки и аскорбинки.
— Не… Не… Нет! — перебивая друг друга взмахивают руками парни. — Без варианта.
— Так не бывает.
— Бывает!
— Ну что она замужем и семеро по лавкам?
— Хуже.
Хуже, да. Аппетит тут же пропадает.
Выпускаю из пальцев ложку, ухожу на балкон. Ищу по карманам сигареты.
— Я их выкинула, — заходит Алёна. — Хватит, Вань. Саморазрушение никогда проблем не решало. И любви не заменяло. Ни родительской, ни женской.
Взъерошивает волосы мне.
— А вот горячий супчик — да!
Аленка хорошая…
Улыбаюсь, опуская взгляд.
— А есть таблетки какие-нибудь от чувства этого стремного?
— Есть, Вань.
— Пропиши.
— Нет. Любовь такая вещь, её второй раз в жизни может и не случиться. Даже если она безответная, её всё равно стоит прожить. Иначе, так и останешься — неполноценным.