Сводный гад
Шрифт:
— Пойдем, выпьем по кружке мира, — и снова эта милая улыбка. Искренняя вроде.
— Ну хорошо. Если это кружка мира, отказываться не буду, — улыбаюсь в ответ, и мы направляемся в сторону кофейни.
Глава 10
Аня
Войдя в кофейню, сразу ощущаю божественный аромат кофе. Люблю этот напиток в большей степени за запах.
Здесь очень уютно: зал оформлен в черных, белых и коричневых тонах, ничего вычурного. Деревянные элементы,
Чувствую себя немного неловко из-за перемены в Алексе. Может быть, он решил помириться с отцом и для этого налаживает со мной отношения? Теперь я знаю причину неприязни Соколовского — он винит нас с мамой в том, что брак его родителей распался. Только он заблуждается и почему-то не хочет видеть очевидных вещей.
— Ты любишь сладкое? — вырывает из мыслей голос Алекса. — Здесь готовят безумно вкусный мандариновый тарт. Ты обязательно должна попробовать, уверен, тебе понравится.
Алекс подзывает официанта и делает заказ: капучино и выпечку мне, себе лишь эспрессо.
— Обожаю кофе и выпечку! В детстве, помню, мама на выходных всегда баловала нас с папой всякими кулинарными изысками. Не все, правда, удавались, но было весело, — с улыбкой говорю и замечаю, как мрачнеет Соколовский. Понимаю, что зря сказала о маме.
— Моя мама тоже любит печь, но больше всего ей удаются торты.
Между нами повисает молчание. Ведь видела, насколько для него неприятна эта тема, за ужином просто искры летали. Да и после, перед уходом Алекса, судя по его словам, он меня вообще ненавидит.
— Как тебе юрфак? — Алекс первым прерывает молчание.
— Ну…
— Всё так плохо?
— Нормально. Не скажу, что я в восторге, но…
К нашему столику подходит официант и выставляет наш заказ. Радуюсь паузе, не хочу раскрывать все карты. Чем меньше доверяешь окружающим, тем больше вероятности, что никто не всадит тебе нож в спину.
— Но? — Соколовский вопросительно смотрит на меня.
— Скажем, это не совсем то, о чем я мечтала.
— А о чем ты мечтала? И почему в прошедшем времени?
Опускаю взгляд на чашку с капучино и делаю глоток. Нет, раскрывать карты перед Соколовским — ни за что. Каким бы милым он сегодня не был. Я привыкла доверять только себе.
Набираю побольше воздуха в грудь, чтоб ответить, и тут в кофейню входит шумная группа девчонок. Узнаю некоторых — с нашего потока. Среди них Вика Губанова, красивая и надменная блонинка, звезда курса. Девчонки о чем-то оживлённо разговаривают и громко смеются. Слишком громко.
Они проходят в зал, и тут взгляд Вики останавливается на нашем столике, вернее, на Соколовском. Затем она переводит взгляд на меня и резко останавливается. Такое чувство, что Губанова хочет прожечь во мне дыру.
Вика быстрым шагом подходит к нам и с грохотом кидает на стол свою
Глава 11
Аня
Алекс тоже поднимается из-за стола, и всё его внимание переключается на Вику.
— Это твоя тренировка? Тренируешься на этой девке? — кричит Вика, а я стою в ступоре.
Обвожу взглядом зал кофейни — все пялятся на нас. Господи, какой позор. Нужно уходить отсюда, пока не стало поздно. Цепляю рюкзак, но, видимо, удача сегодня не на моей стороне.
— Куда собралась? Я еще не закончила. Отбиваешь чужих парней? Поверь, я устрою тебе весёлую жизнь! — у меня глаза на лоб лезут. Соколовский и Губанова? Что-то я не замечала их вместе.
— Остынь, Вика! — рявкает Алекс.
— Меня ты продинамил ради этой? — тычет в меня пальцем. — Тренировка у него, вижу я твою тренировку! — продолжает орать как ненормальная.
— Слушайте, не знаю, что между вами, и знать не хочу. Выясняйте отношения без меня, — делаю шаг, собираясь уйти.
— Села на место! — оборачиваюсь на Алекса. Ну и взгляд. Таким и испепелить можно. Я ему что, собачка комнатная? Сядь-встань-вальс. Ну нет, позориться на людях я не собираюсь.
— Не нужно говорить со мной в таком тоне. Я не желаю в этом участвовать, на нас и так вся кофейня пялится. Выясняйте без меня, кто кого продинамил.
— Я сказал, сядь, мы не договорили. Вика уже уходит.
— Не нужно мне приказывать, ты мне никто. Разговаривать после всего этого? Ты нормальный? — у него есть, с кем пить кофе, а с меня на сегодня достаточно.
— Хватит строить из себя обиженку! Вся такая правильная и справедливая, да? Где была твоя совесть, когда ты сюда приехала и села на шею моему отцу? Тогда было не стыдно? Разбивать семью было не стыдно? А сейчас да, общественное мнение тебя волнует. Не лечи! — его слова словно пощёчина.
Ну и козлина! Уже собираюсь ответить, но Соколовский меня опережает, обращаясь к Вике:
— То, что мы спим, не дает тебе права открывать рот, когда тебя не просят! Где и с кем я пью кофе, тебя не касается. Когда мне нужна будешь именно ты, я позвоню. Кажется, мы с самого начала все это выяснили?
У меня глаза на лоб лезут. Как можно быть таким…
— Ну ты и придурок, Соколовский, — с этими словами разворачиваюсь и ухожу. Прочь из кофейни и подальше от Алекса.
Выйдя из здания, направляюсь к автобусной остановке. Как можно было поверить, что его отношение ко мне изменилось? Что он хочет наладить контакт? Соколовский меня ненавидит, теперь это яснее ясного. К чему был весь этот спектакль с предложением мира?