Сводный Кошмар
Шрифт:
— У нас все странно начиналось, Талия, — задумчиво заговаривает Демьян, а его щека касается моего виска, скулы, трется о щеку, — но ведь главное, что сейчас ты здесь, со мной. Да?
— Ты говорил правду тогда? Не врал мне? — спрашиваю я негромко и поворачиваюсь к Демьяну.
Мне очень нужно посмотреть в его глаза. Понять. Убедиться. Поверить.
Слова — значат многое. Но я хочу верить и чувствам.
Демьян молчит. А я тону в его мягком взоре. Меня накрывает волной его ласки и нежности. Хотя,
Обычно.
Но не сейчас. Сейчас он совсем другой.
— Я. Тебя. Люблю, — говорит он отрывисто, жадно целуя меня между словами. А я накрываю его ладони своими пальцами.
Да, я верю ему. Хочу верить. Ведь я и сама чувствую щемящую нежность к этому сильному парню. К моему любимому человеку.
Наверное, Демьян читает мои мысли. Потому что он подхватывает меня, приподняв над полом.
Во мне зарождается такое чувство, будто я — вернулась домой. Здесь меня всегда будут ждать, ценить, уважать. И как бы сильно мы ни ругались, а мне хорошо и спокойно в крепких руках любимого.
Крепко обнимаю его за шею, ерошу волосы, путаю в них пальцы.
— Мне плохо без тебя, девочка, — слышу его голос, улыбаюсь, потому что в его словах сквозит недовольство.
— И я виновата в этом? — смеюсь я уже громче.
— Ну а кто? Заморочила мне голову. С ума свела, и в кусты, — ворчит Демьян, — а у меня эмоциональный срыв, моральная травма. Мне, между прочим, теперь необходимо лечение и постельный режим.
— Кто бы сомневался, — усмехаюсь я и нарочито снисходительно вздыхаю: — Так и быть, пациент Морозов, займусь я вашим лечением.
— Боюсь, это неизлечимо, — уже серьезно шепчет Демьян и совсем без перехода добавляет: — Ты открыла мой подарок?
Я знаю, о чем он говорит. Но … нет, не открывала. Именно потому, что знаю: в коробочке лежат не серьги.
Или, что гораздо хуже… И я ошибаюсь?
Словом, мне было страшно открыть подарок Демьяна.
— Нет, не открыла, — отвечаю я.
— Да, все верно, — кивает Морозов, — я сглупил. Нужно было сделать иначе. Я все исправлю, малышка.
Я верю Демьяну. Тянусь к нему. Отвечаю на его поцелуи. Не противлюсь, когда он осторожно стягивает одежду с моих плеч.
Сейчас мне немного непривычно. Прежде наша близость была похожа на ураган. Он сносил меня с ног, выбивал из реальности, безжалостно и неумолимо. Теперь же неспешные касания и поцелуи медленно доводят меня до исступления, до того момента, когда нет сил терпеть удовольствие. Но и отстраниться от любимого нет сил.
Каждая ласка — признание. Каждый поцелуй — откровение.
Мне хочется плакать, заставить Демьяна поторопиться. Двигаться быстрее. Сжимать крепче.
Но он убивает меня своей нежностью. Будто ставит перед собой именно эту цель.
—
Моя угроза тонет в приглушенном хриплом смехе. Демьян избавляется от последней преграды — своего белья. К тому времени я уже обнажена. Кожу холодит шелк простыни. Но все тело горит в огне.
— В любое время, малышка, — обещает он голосом искусителя.
Я тяну его крупное тело на себя. Цепляюсь руками за плечи, давлю пятками в спину.
Но Морозов будто испытывает мою выдержку. Отстраняется. Смотрит на меня, удерживая вес тела на локтях.
— Ты выйдешь за меня, Талия Кошмар? — слышу его вкрадчивый голос.
Я чувствую твердую плоть. Она касается меня там, дразнит, ласкает мучительно нежно, на грани.
— Что? Сейчас? — едва ли не кричу я и пытаюсь вскинуть бедра, чтобы Демьян уже перестал меня мучить.
Но нет, Морозов, гадкий тип! И упрямый извращенец!
— Не прямо сейчас, ты права, — посмеивается Демьян, — но сейчас мне хватит и стандартного «да».
— Морозов! — рычу я, а руки чешутся грохнуть моего мучителя.
— Выйдешь? Выходи, Талия, тебе понравится. Обещаю, — соблазняет он меня, а всем телом подается вперед.
Из груди вырывается стон, громкий, требовательный. Я шире развожу бедра. Демьян вновь замирает, продвинувшись на жалкие миллиметры. А мне хочется ощутить его глубже, всего, целиком, в себе.
— Не так быстро, вредина моя, — сипло смеется он, но дыхание у него сбивается, позволив понять, что он не настолько равнодушен, как хочет показать.
— Господи, Морозов! — шиплю я вперемешку со стоном.
— Да? Просто скажи «да», — подсказывает Демьян, подхватывает ртом мочку моего уха, тянет зубами, выпускает ее, скользит ниже, по шее, в груди.
— Демьян! — хочется ругаться на него, однако я жадно впиваюсь в его губы, глушу стон.
— Одно слово, маленькая, — шепчет он, — пока что мне этого хватит.
Я вижу, что Демьян настроен решительно. С него станется, взять и уйти в другую комнату. Вот же, гад! Довел меня до кипения и шантажирует!
— Хорошо! Хорошо! Да! — едва ли не кричу я и задыхаюсь от того, как резко, одним толчком, Демьян заполняет меня собой.
— Ух ты ж… черт! — слышу его прерывистый, сбивчивый, сиплый шепот. — Прости…
Я чувствую, как Демьян резко и быстро двигается. Настолько стремительно, что мой мир начинает кружиться.
Удовольствие накатывает волнами. Руками я цепляюсь за плечи, шею, жадно дышу ароматом моего мужчины.
Его тяжесть накрывает меня, придавливает к постели. Но я уже улетаю вместе с ним. Туда, где есть место лишь для нас двоих.