Своё место

Улыбкин Александр Леонидович

***

Сновидения беспощадно развеивались странным запахом и галдежом толпы.

– Очнулся! Очнулся! Демон! Бей его! Бей!
– орал кто-то во всё горло, другие голоса рьяно ему вторили.

Луция тут же подхватили будто тряпичную куклу какие-то два мужлана, поставили на ноги, но лишь для того, чтобы кто-то третий начал вколачивать ему в голову свои здоровенные кулачищи.

"Где Лидия? Дети?" - далёким эхом отозвалось в мозгу.

"Куклу" выволокли во двор и начали пинать все, кому не лень. К моменту появления стражи, Луций был едва жив, ещё немного, и его бы порвали на части.

"За что?" - мелькнула мысль.

Что он сделал? Он хотел было что-то спросить у одного из стражников, но лишь получил тычок древком копья в живот и впал в беспамятство.

***

Выплеснутая в лицо ледяная вода вырвала из незнающего боли мира грёз. Исходящие от полученных увечий волны жара сперва заставили сцепить зубы, но потом тело освоилось, привыкло, кажется, стало легче. Из-за распухших налитых кровью век никак не удавалось разобрать, где он очутился. Запах и сырость наводили на мысль, что это место скорее всего глубоко под землёй.

Он был прикован к стене. В комнате находилось ещё двое, один из них стоял спиной и, судя по звукам, перекладывал разные металлические предметы на столе. Второй, слегка сутулясь и демонстрируя ненавистный взгляд, цеплялся своими глазёнками-крюками, выискивая что-то на лице Луция.

– Меня зовут Адриан. Я расследую случившееся. Расскажешь, зачем ты это сделал?
– промолвил человек.

– Что сделал?

– О!
– человек ехидно заулыбался.
– Не надо увиливать, всё же ясно. Расскажи правду и просто будешь казнён, а иначе... мой друг поможет освежить твои воспоминания. Это может длиться не один день, дело своё он знает, ты так или иначе всё выложишь.

– За что я здесь?
– прохрипел Луций, уже прекрасно понимая, где находится и что происходит - ему назначили допрос с пытками. За что?!

Следователь подошёл впритык и, глядя в глаза, тихо сказал:

– Ты прошлой ночью семью свою убил, жену и детей.
– На последнем слове он, что есть сил, вдавил узнику палку под рёбра.
– Помнишь!?

– Нет... Не... может быть! Они живы. Я знаю! Где они?!
– бедолага тратил остатки дыхания на никому ненужные слова. Страх за своих любимых почти вытеснил его боль.

– Плохо, мой дорогой. Совсем плохо врёшь. Сознавайся, так будет лучше. Даже если тебя признают безумцем - тебе не жить! Люди всё сделают сами, рано или поздно. Ты это понимаешь? Толпа тебя сожрёт!
– прошипел Адриан.

Луций, беззвучно плакал и пытался вырваться из оков, раздирая в кровь руки и ноги. Он помнил только то, что вчера был самый обычный непримечательный день, неотличимый от множества других таких же.

Адриан искренне желал чистейшей боли преступнику. Этот с виду обычный гражданин убил жену и троих детей пока те спали. В их телах с трудом узнавалось человеческое, они были истерзаны до неузнаваемости, расчленены на множество частей. Этот выродок убил всех и преспокойно улёгся спать среди ошмётков плоти своих родных. Может припадок какой-то? Или это вообще сделал кто-то другой? Но какой мужчина допустит подобное? Кто не будет пытаться спасти семью? А может его чем-то опоили?

Когда соседская девчонка обнаружила результаты расправы в доме и созвала кучу людей, Луций ещё спал, никоим образом не реагируя на то, что вокруг творится. Судя по остаткам на столе, вчерашним вечером они что-то праздновали. Мог ли он перебрать лишнего?

Орудие или орудия преступления так и не нашли. Всё режущее-колющее в доме если и было чем-то испачкано, то лишь едой. Хотя он вполне мог после содеянного всё вымыть, но тогда почему не попытаться скрыть другие следы преступления? Убить нескольких человек, оставить их лежать, как

есть, вымыть нож или чем он там это делал, но при этом лечь спать рядом в луже крови вместо того чтобы сбежать?

***

Луция пытали всего два дня. Потом пришёл какой-то человек, пошептался со следователем и спешно удалился. Адриан был явно разочарован. Прошлой ночью подобным образом убили ещё две семьи - соседи Луция, а также родители и младшая сестра жены. Ничего не оставалось, кроме как отпустить несчастного. Не мог же он, находясь в цепях совершить такое снова?

А вдруг он действовал не один, и прошлой ночью его подельники (или подельник?) снова вышли на охоту?

– Луций, друг мой, твои муки окончены.
– скупо бросил ему Адриан, кажется, он и сам был рад тому, что всё закончилось. Вид крови и чужая боль... не самое лучшее, что может быть в жизни, по крайней мере, для него.

– Они живы?
– пленник едва мог говорить. Но вместо ответа на свой вопрос он лишь услышал о новой трагедии:

– Твои соседи и родня жены мертвы. Дорогу вы кому-то перешли, что ли?

– Я... не знаю.
– прошептал Луций, всё пытаясь понять, сон это или явь.

Пока Адриан невнятно сообщал другие новости по делу пришли двое в тёмных одеждах и освободили Луция от цепей. Потом прибыл лекарь, он долго осматривал раны, морщил лоб, бормотал странные слова под нос, потом что-то шепнул следователю и удалился. Луция обмыли, перевязали, где надо, дали чистую одежду и отвезли домой.

С этого дня он начинал жить по-новому, без друзей, родных и каких-либо стимулов для дальнейшего существования.

Глава 4

Новое место превзошло все ожидания - огромнейший дом, сад, лужайка с аккуратно подстриженными кустами по периметру, а ещё бассейн. И всё это в моём распоряжении. Объявившийся родитель, видимо, неплохо подзаработал пока мы тут занимались выживанием. Хотя... можно ли его винить в чём-то? Подозревал он о существовании сына или нет? Выйдет ли простить его лишь за то, что он кажется неплохим человеком?

Родителя звали Николай Сергеевич Розовый. Быть розовым не хотелось, фамилия, что досталась от мамы - Подорожный, казалась вполне удовлетворительной. Николай Сергеевич, так его пока приходилось называть, возражать по этому поводу не стал, просто посмеялся и сказал, что прекрасно всё понимает, сам в детстве не раз страдал из-за своей 'цветастости'.

Всё же не верилось, что бывает так в жизни. Месяц тому назад мир казался мерзким и несправедливым... погиб лучший друг и будущее существование представлялось беспросветной чередой страданий. И вдруг объявился отец... даже подружиться с ним получилось, наверное, а о возникших материальных благах даже говорить не стоит. Наверное, он вину искупить пытался. Чуть ли не каждый день подарками засыпал, стоило лишь обмолвиться о желаемом. Сначала было даже слишком захватывающе, но потом отчего-то стало стыдно, пришлось притормозить в использовании слабостей родителя. К тому времени в списках приобретений числилось несколько велосипедов, один круче другого, компьютер, ноутбук, куча модных шмоток, штанга, две гири по тридцать два кило, игровой автомат, музыкальный автомат, такой же, как и в барах голливудских фильмов и тьма другой странной дребедени. Агония прошла, наступило время спускаться с небес и быть серьёзным. Возникла новая проблема - что теперь с этим нажитым добром делать, особенно с гирями и штангой...