Своенравная невеста
Шрифт:
Чтобы не возбуждать подозрений, Кристиан еще посидел в зале, пожаловался приятелям на похмелье и наконец, заявив, что хочет полежать, направился к выходу.
Комната Алессандры располагалась в крыле, противоположном тому, где во время визитов на виллу останавливались Кристиан и его друзья. Дойдя до нее, он несколько раз постучал и наконец рывком открыл дверь.
Комната была пуста.
Крадучись, он вышел из здания и направился в сад.
Он обнаружил Алессандру на ступеньках каменной лестницы, спускавшейся к озеру Комо.
Она
На ней были обтягивающие белые джинсы, открывавшие щиколотки, и бледно-розовая кашемировая блузка. Глубокий треугольный вырез открывал ложбинку между набухшими грудями – единственным физическим свидетельством перемен, происходивших в ее теле.
В его памяти вдруг ярко вспыхнуло воспоминание о совершенстве ее груди, о том, как ладно она ложилась в его ладонь. Казалось, стоило закрыть глаза, и он мог ощутить ее вкус…
– Как ты себя чувствуешь? – резко сказал он, присаживаясь рядом с ней и усилием воли отгоняя воспоминание о ее нагом теле.
– Не хуже, чем бывает в моем положении, – откликнулась она после долгой паузы.
– Вчера я не спросил тебя, как проходит беременность… я имею в виду, в смысле здоровья.
Алессандра вновь помолчала.
– Пока все хорошо – никакой тошноты или чего-то еще в том же духе.
– Я перекроил свое расписание, чтобы на несколько дней задержаться в Милане. Завтра с утра мы с тобой пойдем к врачу.
– Завтра у меня съемка. – Она негодующе посмотрела на него. – И прежде, чем ты опять обвинишь меня в эгоизме, хочу напомнить, что из-за отмены съемки график придется перекраивать десятку людей. Так что сходить к врачу можно и днем.
Что ж, по крайней мере, она согласна пойти с ним к врачу. Неплохо для начала.
– Значит ли это, что ты согласна на брак?
Несколько мгновений Алессандра молчала.
– Если мы поженимся, оба станем официальными опекунами ребенка.
Этого я и хочу. – Брак, сколь бы негативно он к нему ни относился, для него оставался единственным способом получить официальное признание своего отцовства.
Алессандра внимательно посмотрела на него:
– Но если со мной что-то случится, ты останешься один с ребенком на руках.
Она говорила очень серьезно, и от этой серьезности Кристиан похолодел:
– Почему ты об этом говоришь?
– Ты знаешь, как умерла моя мать?
– Рокко не любит об этом говорить. Он упоминал лишь, что, когда она умерла, ему было семь лет. – Значит, прикинул он, Алессандра тогда была совсем малышкой…
– Она умерла родами. Когда рожала меня.
Theos…
– Рокко никогда не упоминал… – Он потряс головой, пытаясь переварить эту новость.
– Рокко страдал сильнее всех.
– Как это произошло? – спросил Кристиан, пытаясь представить их – семилетнего Рокко и малышку Алессандру, которая осталась без матери, едва появившись на свет…
Он попытался вспомнить, сколько
Она никогда не знала ни материнской, ни отцовской любви.
– Преэклампсия, – тихо проговорила она.
Вскипевший гнев мгновенно вытеснил из его души жалость, вызванную трагическими обстоятельствами ее рождения.
– Так какого черта ты еще не была у врача?!
– Это состояние проявляется лишь на поздних стадиях беременности. Сейчас со мной все в порядке. Мать не знала, с чем столкнулась, – ведь она уже родила здорового ребенка без всяких осложнений. С тех пор медицина шагнула далеко вперед, и мы можем подготовиться к тому, что предстоит. Вероятность того, что со мной случится что-то плохое, невелика. Но – я специально говорю об этом сейчас, прежде чем дать согласие на что бы то ни было, – я должна знать, что, если что-нибудь произойдет, ты сделаешь все, что обязан сделать по закону и из чувства долга, и вырастишь нашего ребенка.
– Я никогда не брошу нашего ребенка, – хриплым голосом произнес он. – Я сам жил без отца и знаю, каково это – не знать, чей ты. И никогда не позволю, чтобы наш ребенок прошел через это.
– То же самое сказал мой отец матери. Он обещал любить нас и заботиться о нас. Но он нарушил обещание, данное умирающей. Он бросил и меня, и Рокко.
– Я – не твой отец. Он поступил гнусно. Меня тоже предал отец, но я не предам свою плоть и кровь.
– Мне придется поверить тебе. Хотя я с трудом доверяю мужчинам. И, если я останусь незамужней, я сама смогу выбрать того, кто сумеет поддержать меня.
Если бы взгляд действительно мог метать пламя, Алессандра запылала бы в огне, струившемся из глаз Кристиана.
– Я не позволю! – вскрикнул он. – Я буду сражаться за своего ребенка в любом суде, в любой стране!
Тугой узел, стянувший душу Алессандры, казалось, немного ослаб.
Она поверила ему.
У их ребенка будет отец. Нормальный отец.
Ей оставалось лишь надеяться, что она не ошиблась.
– Прости за эту мелодраму, – проговорила она. – Но я должна быть уверена. Мы оба должны быть уверены. Если мы поженимся, дело будет сделано – к лучшему или к худшему. Да, и если я дам согласие, ты должен будешь пообещать проявлять осмотрительность в своих амурных делах.
– В амурных делах?
– Я не дурочка. – Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал безразлично. Даже если выйдет за него, она должна понимать, на что идет. Кристиан – привлекательный мужчина. Нет, это слабо сказано – он действительно великолепен! Более красивых глаз она не встречала ни у одного представителя сильного пола. Прозрачно-голубые, они были словно два спокойных океана, залитые солнцем. Стоило ему остановить на ней взгляд, в ней тут же вспыхивала целая буря чувств, которые она мучительно пыталась понять.