Своевольная красавица

Лоуренс Стефани

Сумерки уже сгустились, когда они вышли из амбара. Ричард закрыл дверь и, запахнув на Катрионе плащ, обнял ее за плечи.

Они двинулись следом за детьми.

— Надеюсь, котята выживут. Они совсем продрогли. Думаю, немного теплого молока им не повредит. Надо попросить кухарку…

Она без умолку болтала, не решаясь встретиться с ним взглядом. Улыбнувшись снежному вихрю, Ричард крепче обнял жену, защищая от порывов ветра, и повел ее к дому.

Ричард не знал, что разбудило его — но определенно не шаги Катрионы, ступавшей бесшумно, как привидение. Скорее подсознательное

ощущение, что ее нет рядом, в их постели, где ей полагалось находиться.

Лежа под теплым одеялом и ощущая приятную истому во всем теле, он приподнял голову и увидел жену. Она расхаживала перед камином, скрестив руки на груди.

Огонь в камине погас, и только мерцание углей освещало комнату. В спящем доме царила тишина.

Катриона хмурилась. Ричард наблюдал, как она мечется по комнате, покусывая губы, чего он никогда за ней не замечал.

— В чем дело?

Резко остановившись, она бросила на него обеспокоенный взгляд. Пауза затянулась, и Ричард понял, что не получит ответа на свой вопрос.

— Прости. Не хотела будить тебя. — Поколебавшись, она подошла к кровати. — Спи.

Ричард приподнялся, опираясь на локоть.

— Не могу, пока ты бродишь как неприкаянная. — Теперь, когда она подошла ближе, он почти физически ощутил тревогу, сменившую ее обычную безмятежность. — Что случилось?

Катриона вздохнула и сбросила халат.

— Ничего особенного. — Не признаваться же ему, что она не спит ночами, размышляя об улучшении породы скота.

Не стоит морочить ему голову своими проблемами. Услышав его голос, Катриона ощутила инстинктивный порыв рассказать обо всем, переложить часть забот на широкие плечи мужа — разделить с ним свое бремя. Но… в глубине ее сознания притаилось убеждение, что обратиться к Ричарду было бы ошибкой. По множеству причин.

Попросив у него совета, она привлекла бы его к управлению долиной, что в конечном итоге пошло бы во вред им обоим. Слишком тонкая грань пролегает между мудрым советом и принятием окончательного решения, а, по мнению Катрионы, властные мужчины с сильным характером не видят особой разницы между этими понятиями.

Едва ли Ричард представляет собой исключение. К тому же, если он собирается в Лондон, нет смысла превращать его в личного советника. Лучше держать на расстоянии — по крайней мере в хозяйственных вопросах. Нельзя полагаться на человека, готового в любой момент отбыть в неизвестном направлении.

И хотя Ричард неоднократно заверял, что не заставит ее покинуть долину, он никогда не обещал, что останется сам.

Как ни велика была ее нужда в твердом плече, на которое можно опереться, Катриона не могла позволить себе

подобной зависимости. В конечном счете ответственность за долину лежит на ней.

Принужденно улыбнувшись, она скользнула под одеяло.

— Хозяйственные дела.

После некоторого колебания Ричард привлек ее к себе. Положив голову ему на грудь, Катриона заставила себя расслабиться и забыть на время о своих проблемах.

До тех пор, пока не сможет справиться с ними сама.

На следующее утро, расхаживая по своему кабинету, Катриона бранила себя за глупость и нелепые сантименты.

Она так и не решила, как быть с разведением скота, и совет Ричарда пришелся бы кстати.

В свете дня соображения, помешавшие ей обратиться к мужу ночью, казались несущественными

и уж точно не настолько весомыми, чтобы действовать вопреки здравому смыслу. Подобная чувствительность была совсем не в ее духе.

Катриона нуждалась в помощи и имела все основания полагать, что Ричард в состоянии ей помочь. Еще в Макинери-Хаусе он поразил ее своими познаниями в сельском хозяйстве и управлении поместьем. Пренебрегать его опытом было в высшей степени неразумно.

Уставившись себе под ноги, она круто развернулась, продолжая вышагивать по комнате.

Ричард ни единым словом не обмолвился об отъезде. Из его поведения никак не следовало, что он вынашивает планы все бросить и умчаться в Лондон в погоне за развлечениями. Напротив, он вел себя так, словно собирался остаться в замке и оказывать ей всяческую поддержку.

И если, вынудив его принять участие в ведении хозяйства, она крепче привяжет его к долине — и к себе, — значит, так тому и быть.

Глубоко вздохнув, Катриона решительно выпрямилась и направилась в библиотеку, воспользовавшись узким коридором, который вел к потайной двери, замаскированной под панель сбоку от камина. Повернув ручку, она бесшумно приоткрыла дверь и услышала голоса. Помедлив в нерешительности, она различила низкое «хм» Ричарда.

— Полагаю, сэр, пора потихоньку укладывать вещи. Не хотелось бы делать это в спешке, да и январь на исходе. После небольшой паузы Уорбис продолжил:

— Если верить Хендерсону и Хиггинсу, того и гляди наступит оттепель. Осмелюсь предположить, что понадобится неделя, чтобы сошел снег, но, разумеется, чем дальше на юг, тем дороги лучше.

— Хм…

Застыв, с упавшим сердцем, Катриона слушала разглагольствования Уорбиса.

— Не мешало бы, сэр, освежить ваши апартаменты на Джермейн-стрит. Я тут подумал… может, вы пожелаете навестить герцога? В таком случае я мог бы прямиком отправиться в Лондон и привести все в порядок к вашему приезду.

— Хм…

— Если позволите, сэр… вам понадобятся несколько новых сюртуков к сезону. До бала у Ричмондов, естественно. Ну и сапоги, конечно… нужно напомнить Хоби о кисточках. Что касается белья…

Погрузившись в чтение письма от Хиткоута Монтегю, Ричард не обращал внимания на монолог Уорбиса. За восемь лет они научились безошибочно понимать друг друга. Уорбис отлично знал, что хозяин его не слушает, а Ричард догадывался, что тревожит его камердинера.

Причина смятения Уорбиса была очевидна. Ему нравилось в замке — и это не умещалось у него в голове. Вытирая пыль с книжных полок, он устроил целый спектакль, пытаясь убедить их обоих в скором отъезде, между тем как точно знал, что Ричард не думает ни о чем подобном, да и сам не хотел уезжать.

То, что он считал глухоманью, оказалось земным раем, в который он идеально вписался, словно недостающее звено. Взаимоотношения обитателей замка отличались от строгой иерархии, к которой Уорбис привык в других домах. Жители долины преданно служили своей хозяйке; их связывал дух товарищества и взаимного доверия, помогавший переживать суровые зимы и выращивать за короткое лето урожай в полной изоляции от остального мира.

Здесь людей ценили за их качества, а не положение, которое они занимают в обществе. В своей первозданной невинности домочадцы замка приняли Уорбиса с распростертыми объятиями — и он не устоял.