Своевольная красавица
Шрифт:
Кинстеры были вездесущи, помогая во всем, но делали это с таким поразительным тактом, что умудрились не задеть ничьей чувствительности.
Еще одно качество, достойное всяческого уважения. Возвращаясь из погруженного в зимнюю спячку сада, Катриона задержалась во дворе, наблюдая за царившим там оживлением. Вокруг Девила и сидевшего на лошади Уэйна, который собирался осмотреть сады, столпились оживленно жестикулирующие и дающие ценные советы помощники садовника во главе с самим Макалви. Братья выделялись на общем фоне не только своей статью, но и бьющей ключом
Улыбнувшись, Катриона продолжила путь. Братья без лишних слов разделили между собой обязанности Ричарда: Девил взял на себя заботы о скоте, а Уэйн занялся садами. Что касается Габриэля, то он назначил себя секретарем ее мужа. Сейчас он вместе с Ричардом разбирал накопившуюся деловую переписку.
Каждый день Катриона узнавала что-то новое. Например, то, что женщины долины, не теряя, разумеется, головы, находят мужчин Кинстеров чрезвычайно привлекательными. Элегантные и утонченные с виду, братья не чурались физической работы и могли запросто взяться за топор, нарубить дров, починить ограду или загнать в хлев заупрямившихся животных. Каждое их появление на людях вызывало оживление. Вот и сейчас в дверях толпились женщины, собравшиеся поглазеть на Девила и Уэйна. Судя по их репликам и широким улыбкам, зрелище пришлось им по вкусу.
Усмехнувшись, Катриона поднялась по ступенькам и толкнула тяжелую дверь. Кинстеры, решила она, живее, чем сама жизнь.
И тут же наткнулась на двух представительниц этого семейства. Амелия и Аманда, по локоть в муке, месили за кухонным столом тесто, пересмеиваясь с помощницами кухарки. Белокурые локоны плясали вокруг их разрумянившихся щек, васильковые глаза искрились смехом. Даже пятна муки на вздернутых носиках не портили их красоту.
Очаровательные юные дамы одного из лучших семейств Англии могли бы хихикать в кругу себе подобных. Однако близнецы, при всей их утонченности, не были «принцессами на горошине» и — ни на минуту не забывая, кем являются, — оставались со всеми дружелюбными и приветливыми.
— А давайте сделаем булку в виде косы — вот так. — Амелия ловко сплела две полоски теста в косу.
— Тетя Элен любит такой хлеб, — объяснила Аманда, — но лучше подобрать другую форму. Коса может не понравиться джентльменам.
Катриона двинулась дальше, оставив девушек изобретать формы булок. Похоже, за ленчем всех ждет сюрприз.
Направляясь в жилую часть замка, она прошла во вторую кухню, где располагались печи. И остановилась как вкопанная при виде двух фигур, одна из которых была облачена в немаркую бумазею, а другая — в модный шелк.
— Хм… по-моему, нужно добавить немного розмарина. — Заглянув в духовку, Онория протянула кухарке деревянную ложку с длинной ручкой.
Та одобрительно кивнула седой головой:
— Пожалуй, что так. И может, чуток гвоздики для остроты.
Они так увлеклись, колдуя над жарким, что не заметили Катриону. Продолжая улыбаться, она неслышно скользнула дальше.
— Я
— Точно, мадам, в самый раз, да и воск становится мягче. Еще глоточек хереса, ваша светлость?
Затаившись в темном коридоре, Катриона наблюдала, как миссис Брум наполняет бокал. Придерживаемый изящными пальцами герцогини.
— Я заметила, — сказала та, когда миссис Брум уселась на стул, — что ваше серебро просто сверкает. Чем вы его полируете?
— Э-э… это наш местный секрет. Хотя, конечно, мы теперь одна семья…
Покачав головой, Катриона потихоньку удалилась, представляя, как расскажет об этом Ричарду. Вдовствующая герцогиня оставалась верна себе. Она могла вызвать миссис Брум наверх, но предпочла спуститься к экономке и пить херес в ее крошечной гостиной — лишь бы выведать ее секреты.
Катриона вошла в холл и вдруг сообразила, что нигде не видно детей. Их отсутствие бросалось в глаза, как и непривычная тишина: ни топота детских ножек, ни звонких криков и смеха.
Куда они подевались? И что затеяли?
Заглянув в комнату для игр, она получила ответ. На полу перед очагом сидела Пейшенс, раскинув широкие юбки. На них резвились котята в окружении притихших детей.
— Глядите-ка! — восхищенно протянул один из них. — Какой у него мягкий животик.
— У-у, царапаются!
— Да, — подтвердила Пейшенс, — и кусаются. Подняв глаза, она заметила Катриону и вопросительно приподняла брови. Улыбнувшись, Катриона покачала головой.
— Ой!
Пейшенс обернулась:
— Осторожно! Они совсем крошечные и ничего пока не смыслят.
С приятным ощущением, что в ее замке жизнь бьет ключом и вместе с тем царит мир, Катриона направилась в буфетную.
Она пробыла там целый час, когда в дверь заглянула Пейшенс:
— Не помешаю?
Катриона усмехнулась:
— Входите. Я решила освежить саше.
— Я охотно помогу. — Усевшись напротив Катрионы, Пейшенс взяла в руки один из льняных мешочков. — Буду зашивать их.
— Хорошо, но когда надоест, сразу бросайте. — Катриона протянула ей иголку с ниткой. — Я это занятие терпеть не могу.
Приступив к работе, Пейшенс сказала:
— Вообще-то я хотела узнать, не порекомендуете ли вы мне что-нибудь, чтобы успокоить желудок. — Встретив взгляд Катрионы, она поморщилась. — По утрам.
— О-о… — Катриона кивнула. — У меня есть чай, который должен помочь. — Она потянулась к банке. — С ромашкой.
Накануне у постели Ричарда семья отметила радостную новость, подняв тосты за Пейшенс и Уэйна. Онория пыталась держаться в тени, утверждая, что вторая беременность не такое событие, как первая, но с ней никто не согласился. Обменявшись понимающими взглядами, Ричард и Катриона промолчали; оба хотели сохранить секрет хотя бы на время, насладиться им вдвоем, прежде чем разделить с остальными.
Поставив банку на полку, Катриона высыпала листья в мешочек из ткани.
— Нужно заваривать этот чай каждое утро и выпивать натощак. Это поможет.