Свои чужие
Шрифт:
А рубашечка-то наглаженная, видать, последняя его актрисулька даже с утюгом обращаться умеет. Первая-то, та, к которой он от меня ушел, не умела, и Дима полгода на фотках в соцсетях мелькал в одних только майках и футболках.
Да, я смотрела! Еще скажите, что никто так не делает. Сигаретами же ему глаза на свадебных фотографиях не выжигала, и пусть скажет спасибо. Еще бы мужества хватило выкинуть те фотографии, вот тогда бы я была совсем молодец. А нет, не выкидывала, хранила на дальних антресолях, чтобы Костя точно не нашел. Ну, я-то на тех фотографиях
Так, Земля вызывает Полли, Полли, как слышно?
Давай ты не будешь пялиться на мудака Варламова и беситься, что он слишком хорошо выглядит. Нет, круто было бы, конечно, если бы он прямо сейчас понял, кого потерял, но не судьба так не судьба.
Давай все-таки сконцентрируемся на проблеме огромного кофейного пятна на блузке, которое уже успело остыть. Я же не могу появиться перед Кирсановым в таком виде! А лифт меж тем уже остановился. И да, нам с Элькой ведь тоже на четвертый этаж.
— Эля, подержи дверь, — хмуро выдохнула я и пихнула Диме в ладонь злополучный стакан с остатком кофе. Аккуратно пихнула, может, долг и красен платежом, но кофе мне реально жалко на этого придурка тратить. Тем более что мне точно потребуется какой-нибудь очень сладкий антидепрессант, как только я оставлю Варламова за своей спиной. Настроение-то уже сползает куда-то в минуса. А какое это было офигенное утро! Впрочем, Варламов умеет портить все хорошее, к чему прикасается.
Подружка кивает и зажимает кнопку закрытия дверей.
Глядя на Диму взглядом василиска, я расстегиваю испорченную блузку.
Знаете, почему я на него смотрю и даже не отворачиваюсь? Да потому что да, очень хочу посмотреть, как у этого утырка глаза на лоб полезут. Поля Варламова такой отчаянной не была и раздевалась только в комнате с задернутыми шторами и выключенным светом. Нужно сказать, я очень долго боролась с этими комплексами. И с другими комплексами тоже.
Но я сейчас — не Поля Варламова, я — Полина Бодлер, а она — точно не пожалеет об этой маленькой провокации, направленной на одного конкретного, раздражающего её мужчину.
Дима старательно смотрит мне в лицо. В лицо, да, хотя я с триумфом замечаю, как его взгляд то и дело норовит соскользнуть ниже. Край губы у него дергается, выдавая подавляемую усмешку.
— А вот ты явно похудела, Полли, — хрипло замечает Варламов. Все-таки сползли глазки, не удержались на лице.
— Конечно, похудела, — осклабилась я. — Мозг никто не выносит, стресса нет, заедать нечего.
Ну, еще, конечно, есть в этом “вина” диетолога и хорошего тренера по йоге, но это не дело бывшего мужа.
— Тебе так очень хорошо, — миролюбиво улыбается Дима. Прям очаровашка. Ух, как же бесит, а!
— Вот только твоих комплиментов мне для счастья и не хватало, — я раздраженно скривила губы, промокнула кожу на груди сухим краем блузки, а потом набросила на плечи жакет. Придется надеть его так, на голое тело. Одна проблема — вырез низковат, видно ложбинку между полушариями груди, но черт с ним. Лучше выглядеть
Когда застегиваю жакет, замечаю, что Дима выглядит слегка разочарованным. Что, мало попялился? Может, все-таки и не совсем я потерпела крах в намерении произвести на него впечатление при встрече. Хотя… Ну вот чего он там не видел, а? И такое прям ощущение, что его актрисульки все сплошь плоскогрудые. Хотя, если и так — это вообще не мое дело.
— Нормально? — спрашиваю я у Эльки, та кивает и отпускает кнопку, давая дверям наконец разъехаться. Я шагаю к двери лифта.
— Не нормально, а отлично, — шепчет Дима интимно, склоняясь к моему плечу. — Так гораздо лучше, чем с блузкой, можешь поверить мне как мужчине.
Краем сознания я припоминаю, что Дима терпеть не может оценки “нормально”. Это, мол, слишком никакая оценка. Лучше, мол, сказать что все хуже некуда, чем “нормально”.
— Меня интересует мнение человека со вкусом, — отрезаю я, подавляя в себе острое желание пихнуть Варламова локтем в печень. Борзость характера у моего муженька как всегда запредельна. Но я держусь, ибо если дам волю рукам — точно проиграю в нашем с ним словесном поединке. Пусть этот поединок и ведется только с моей стороны.
— А ты хорошо держалась, — одобрительно замечает Элька, когда мы пробираемся вдоль по коридору среди снующих тут туда сюда людей. Здесь шумно, очень шумно. Краем глаза я замечаю Лолу Кравиц — молодую звезду нашей эстрады, но за автографом к той звезде не пробиться — и сама-то Лола выглядит загнанной и уставшей, но великодушно раздает автографы и позволяет с собой сфотографироваться. Вот где истинная слава, не то, что мои пара сотен подписей на литературных конвентах. И пожалуй — мне такой не надо. Не умру.
Хорошо ли я держалась в компании Варламова? Ну, для женщины, которая год начинала рыдать только от услышанного где-то имени “Дима” — да, наверное, неплохо. Я была бы рада, если бы он меня бесил меньше. Это бы означало, что я все-таки начинаю исцеляться от его предательства. Безразличие — вот настоящий показатель исцеления, а никак не неприязнь.
Мы с Элькой долго петляем по коридорам четвертого этажа, успеваем понять, что пошли не в ту сторону, и кофе в моем стаканчике все-таки заканчивается.
На обратном пути Лолу мы уже не видим, кажется, наша звезда устала и все-таки укатилась из поля зрения зевак.
Где-то даже вопреки хорошей звукоизоляции слышен сильный голос Александра Малкова, влажной мечты русских женщин от пятнадцати лет. Ну, он и моя мечта тоже, если брать меня в расчет, разумеется. Я бы сунула нос на него посмотреть вблизи, да кто бы меня пустил в зал во время съемок?
До сих пор не могу поверить, что нахожусь здесь. А когда вспоминаю, зачем я тут — верить становится еще сложнее. Но все-таки мысли об этом потихоньку восстанавливают мое настроение. Ну, подумаешь, столкнулась с Варламовым. Работать-то я буду не с ним, а со сценаристом Кирсанова.