Свои чужие
Шрифт:
— Всё, что успела унести с собой после увольнения. На большее не рассчитывай.
— Этого достаточно. Спасибо.
— Когда… когда его арестуют, скажи мне, ладно? Я хочу примерно знать.
— Отдам бумаги в надёжные руки и… Как только, так сразу.
— Ты мне позвонишь? Кир, не поверишь, но я даже матери запретила выходить из дому!
Тамила закрывает ладонями лицо и всхлипывает.
Никто не думал, что я лично возьмусь за «Мет-строй». Я и сам не предполагал.
Меня более чем устраивал вариант, когда кто-то, но не я, руководил компанией отца. Когда
Это было не так-то просто. Я подумывал бросить, продать к херам «Мет-строй» и открыть охранную фирму, но помня, как сильно отец любил своё детище, не сделал этого. Он выкладывался на максимум, горел своим делом.
Месяцы работы показали, что у компании не всё так гладко, как казалось на первый взгляд. Пассивные доходы в один день могли запросто превратиться в банкротство. Если бы я не вернулся и не попытался вникнуть.
С «Триадой» Пал Борисыча у нас был налажен тесный контакт.
При этом тревожные сигналы звучали неоднократно. После длительного расследования выяснилось, что не просто так. За Павловым числились липовые сделки, поддельные сертификаты качества и угоны наших машин с металлом. То есть машина до склада не доезжает, выгружается где-то в другом месте. Металл тут же распиливается и превращается в нечто, не подлежащее опознанию. Разыскать продукцию и доказать, что был факт угона, очень и очень трудно. Но зацепки нашлись. Это малая часть того, что удалось раскопать. Сложнее было понять, кто работает с Павловым на пару.
Летели головы, я сократил добрую половину штата. Тех, кто играл на два фронта, оказалось предостаточно. Для меня было делом чести — наказать виновных и воздать всем по заслугам. Особенно тем, кто нанёс отцу удар в спину.
Я прижал Зольникова, бывшего управленца, он назвал фамилию Пал Борисыча и детально рассказал, какие схемы мошенничества тот использовал, думая, что «Мет-строй» никому не нужен и можно растащить его по кускам.
— Эй, ты чего. — Осторожно трогаю Тамилу за плечо. — Отсидишься немного. Я же обещал, что в следующем месяце тебя возьмут в «А-групп».
— Дурак, я за тебя беспокоюсь! — вспыхивает она.
— А что со мной?
— Павлов дурной, если его задеть! Ты представляешь, сколько компаний сейчас откажется с ним сотрудничать, если дело дойдет до уголовки? А оно дойдет…
— Ну и правильно. Зачем работать с мошенником?
— Ничего ты не понимаешь! Ему проще тебя обезвредить!
— Мы же не в девяностых, Тамила.
— Пф-ф! Но поднялся он как раз в этот период. Догадываешься как?
— Послушай, я предлагал твоему боссу решить вопрос лёгким путём. Угрожал, настаивал и назначал встречи. Если бы он погасил многомиллионную задолженность, мы бы просто прекратили сотрудничество, и поделом.
— Да нет у него таких денег!
— Значит, пусть получает по полной. Я не дебил, чтобы спускать подобное с рук.
— Посмотрю я на тебя, когда ты осознаешь все последствия развязанной
— Я не собираюсь воевать, — отвечаю спокойно. — Я вернулся жить с миром.
— Ой, пошёл ты! — качает головой Тамила. — Я предупредила, Самсонов. Просто… будь не на шаг, а на два впереди. Договорились?
Она выскакивает на улицу, подбегает к подъезду и у двери оборачивается. Сверкнув фарами на прощание, я срываюсь с места и уезжаю.
Дни пролетают просто с сумасшедшей скоростью. Домой прихожу лишь для того, чтобы вздремнуть пару-тройку часов, а затем с новыми силами возвращаюсь в строй. Забываю звонить Вите, не хватает времени, чтобы заехать к матери. Она две недели ждёт в гости, а я каждый раз нахожу новую отмазку. Знаю, что поступаю по отношению к близким совсем уж хреново, но лелею надежду на то, что рано или поздно это закончится.
За день до вылета в Сочи кажется, что те самые формальности улажены. Мы с адвокатом долго общаемся в офисе, я передаю ему документы и понимаю, что в ближайшие несколько дней могу наконец отдохнуть с любимой женщиной на море.
Выхожу на улицу, когда уже прилично стемнело. Парковка полупустая. Прощаемся с адвокатом, пожимаем друг другу руки.
Я бросаю папку с бумагами на заднее сиденье, хочу закурить и набрать Виту, но окликает незнакомый голос. Через дорогу от нашего офиса недавно построили супермаркет. Возле него стоит старик с деревянной палкой и машет рукой.
— Молодой человек!
— Чего вам? — спрашиваю громко.
— Как пройти к Цирку Никулина? У меня там внучка сейчас выступает! Опаздываю!
Я недоуменно таращусь на него, делаю шаг вперёд. Старика плохо слышно из-за шума проезжающих мимо машин. Какой, к чёрту, цирк на ночь глядя? Совсем сбрендил?
Старик продолжает размахивать руками и что-то выкрикивать. Поднимает в воздух деревянную палку. Нервничает и злится. Он выглядит чистым и опрятным, но всё же похож на полоумного. И как с ним поступить? Оставить одного посреди улицы? Или предложить довезти домой? Если он, конечно же, помнит свой адрес.
Решительно шагаю к переходу, ступаю на зебру и слышу звук, который никогда и ни с чем не перепутаю. Оборачиваюсь — меня взрывной волной откидывает на асфальт. Спину и лицо обжигает чем-то горячим. Перед глазами расплываются красные пятна. Я перестаю дышать и слышать. Вот тебе и не девяностые, блядь.
— Взрывная волна выбила окна соседнего «Рено». У БМВ повреждено днище. Скорее всего, хотели просто напугать, так как граната имела небольшой радиус поражения. Я запросил записи с ближайших камер наблюдения. Работал мелкий щуплый парнишка. Чёрный спортивный костюм, капюшон надвинут на лицо. Всё стандартно. Наши ребята усердно работают. Думаю, к утру точно найдём и разговорим как следует.
— Хорошо, Паш. А со стариком что?
— Да хоть бы что! Хотели допросить как свидетеля, но там с башкой совсем бардак. — Паша крутит пальцем у виска. — Отпустили, доставили домой. Внучка дедулю успела обыскаться. Он деменцией страдает. Но блин, какое счастье, что старик появился на другой стороне улицы.