Свои
Шрифт:
— На попку, — добавляла подруга.
— Приподнял платье…
— Ты, конечно, была уже без трусиков?
— Конечно.
— И сказал: «Боже мой, какая нежная кожа на твоей попке!»
— Да. К сожалению, он стереотипен.
— Но эти стереотипы прекрасны!
Подруга советовала ей остановиться на одном мужчине и подводить его к разводу и новой женитьбе. А она не хотела выходить замуж за одного, ей были интересны все пятеро, и один не мог заменить таких разных пятерых.
Неожиданно у подруги обнаружили саркому, не помогла
Несколько воскресений она оставалась дома. Ее переполняли события из жизни ее мужчин. Она не выдержала и стала наговаривать на диктофон все, о чем обычно рассказывала подруге. Еще несколько воскресений надиктованное на магнитную пленку она переносила на компьютер. Прочитав напечатанное, она поняла, что это почти любовный роман, только нет начала и конца. Она записала историю знакомства с заместителем министра и придумала, чем бы могла закончиться их любовная связь.
В издательстве роман прочитали за неделю и тут же заказали следующий. Она написала о любовнике-«челноке». Ее романы хорошо раскупались. Она написала роман о себе и директоре института, потом о себе и киноактере, о себе и вулканологе с Камчатки и запаниковала, у нее заканчивались любовные истории. Она пыталась описывать любовные истории других подруг, но у нее получались только свои любовные истории.
На остатки гонорара, полученного за последний роман, она купила путевку в Сочи. У всех подруг были курортные романы. И ее курортный роман начался как у всех. Она сидела на берегу моря, к ней подошел молодой мужчина. Она поняла, что произвела на него впечатление и что сейчас он заговорит. Только бы не влюбиться и не выйти замуж, потому что тогда напишет свой последний роман, подумала она.
Ее «Курортный роман» пользовался большим успехом у читателей. Она написала еще три курортных романа. Сейчас она известная писательница и по-прежнему не замужем.
УМНИЦА
Он сказал, что не женат. Она не поверила. Ей давно казалось, что все мужчины женаты, но он не напрашивался к ней, а пригласил к себе. В его квартире не пахло женщиной. После работы в своем банке она приезжала к нему. Было только одно условие: не приезжать без телефонного звонка. Она бы и не приехала. Она даже матери звонила, заранее договариваясь о встрече.
Он готовил легкий ужин, они пили красное вино. Он говорил, что красное вино полезно для работы сердца. Ему звонили редко. При ней он не отвлекался на разговоры по телефону. Здоровался и говорил:
— Я тебе перезвоню…
Однажды он уехал в командировку на десять дней. Прошел месяц, а он все не звонил. Тогда позвонила она. Он снял трубку, поздоровался и сказал:
— Я тебе перезвоню…
И не перезвонил. Она была умницей и все поняла.
НАЦИСТКА
На
— Неужели я такая уродливая!
И толстые, увидев себя в зеркале, тоже удивляются:
— Какие же мы толстые!
И худые:
— Какие же мы худые!
И все надеются: однажды посмотрят в зеркало и увидят себя красивыми и спортивными. Она не надеялась.
В Москву она приехала из таежной деревни. Пыталась поступить в институт, завалилась на экзаменах, устроилась на стройку и стала бригадиром штукатуров. Ее портрет в цвете вывесили на районной доске почета. Она впервые себе понравилась. На фотографии серые волосы казались белокурыми, а блеклые глаза голубыми.
Она рассматривала свою фотографию и услышала, как молодой парень за ее спиной сказал:
— Страшней войны!
Это могло относиться только к ней. На стенде других фотографий женщин не было. И она решила: не надо больше ждать любви, а надо рожать.
У нее был поклонник, парень из ее деревни, низкорослый, тоже бочкообразный, с профилем римского патриция. Такой профиль она увидела на барельефе в музее. Таежный патриций предлагал выйти за него замуж. Но тогда бы она родила точно такого же патриция, какими были все деревенские мужики.
Еще в позапрошлом веке заметили, что деревенские становились все меньше ростом, их даже перестали призывать служить в армии, потому что по царскому закону, если рекрут был меньше размера трехлинейной винтовки, то есть ста пятидесяти сантиметров, его освобождали от службы.
Соседние деревни основали две семьи беглых казаков Костогрызовы и Спиглазовы. На протяжении трех веков парни Костогрызовы женились только на девках Спиглазовых, и, наверное, началось вырождение.
Она понимала, что не может изменить сразу генетический код в двух деревнях и у Спиглазовых, и у Костогрызовых, но кому-то приходилось начинать.
В ее бригаде работал молодой осетин: высокий, широкоплечий, с узкой талией, что ей особенно нравилось, потому что сама была без талии. Она сказала ему:
— Я хочу изменить генетический код.
Осетин не очень понимал, но внимательно выслушал. Его с детства приучили вежливо выслушивать советы старших и приказы начальников. Она для него была и старшей и начальницей.
— Я хочу, чтобы мой сын был таким же высоким и сильным, как ты. Естественно, никаких претензий к тебе. Я составила соответствующий документ. Ты сдашь сперму в центр репродукции, и мне ее введут. Я тебе заплачу.
— Зачем так плохо думать о кавказских мужчинах, — сказал осетин. — Мы женщинам платим, но никогда не берем денег с женщин.