Своих не сдаю
Шрифт:
— Надо докладывать на Ханкалу, — твердо произнес грушник, оборачиваясь к мявшемуся у него за спиной Столярову.
— Обязательно? — дрогнув голосом, произнес, искательно заглядывая в глаза разведчика тот. — Может быть как-нибудь сами, на месте решим?
— Ничего мы уже сами не решим, — жестко отрубил Зотиков. — Один из раненых видный представитель местной интеллигенции, любой происшествие с ним может спровоцировать волнения в Шуани-Беной. А это, сами понимаете, не тот уровень, где можно брать на себя ответственность,
Начальника штаба группировки трясло от ярости, взволнованный эфир гудел, пропуская через себя пенистый вал генеральского гнева, от матюков закладывало уши, и если от холодного интеллигентного презрения Зотикова Столяров ощутимо потерял в росте, то сейчас он, обильно потея, терял и вес, сдуваясь прямо на глазах спущенным воздушным шариком, опадая и сминаясь.
— Не знаю, как ты будешь вытаскивать ситуацию. Не знаю! — слегка подустав, рыкнул напоследок генерал. — Я вмешиваться и спасать твою задницу не собираюсь. Хочешь, лети сюда и тереби своих москвичей, может, они за тебя впишутся, хотя не думаю… А вообще подобные проблемы здесь обычно тихо решают на месте, а не впутывают в них командование группировки. Понял намек?
— П-п-понял, товарищ генерал, все п-понял… — неожиданно начав заикаться, проблеял Столяров, оглушенный полученным нагоняем.
— А раз понял, то и решай, и запомни, я не в курсе этих твоих дел. Понял? Не в курсе. К Зотикову обратись, у грушников в этом опыт есть, он подскажет… Все, до связи, жду доклада о решении проблемы.
— Ну что Ханкала? — полюбопытствовал Зотиков, едва полковник сдернул с головы наушники.
— Козлы, блин, — не сдержался Столяров. — Сказали, заварили кашу — выпутывайтесь сами, никого вытаскивать не будем. Генерал говорит, мол, напорола разведка косяков, пусть по-тихому исправляет.
Виктор Сергеевич весьма неловко переврал генеральское распоряжение, рассчитывая, таким образом, крепче привязать к делу, в какой-то момент как бы отошедшего в сторону грушника. Но тот лишь скептически улыбнулся в ответ. Зотиков в ряды виноватых в провале операции, по собственной воле записываться категорически не желал.
— Говорят у Вас в ходу какие-то свои негласные методы на случай подобных осложнений, — чувствуя себя полным идиотом, продолжил Столяров, с робкой надеждой глянув в суровое обветренное лицо разведчика.
— Какие тут могут быть методы? — вздохнул, разводя руками тот. — Завалить всех и имитировать подрыв на фугасе… Больше предложить ничего не могу…
— А так разве можно? — со страхом глядя на невозмутимо закуривавшего Зотикова, пискнул Виктор Сергеевич.
«Неужели он это серьезно!» — молчаливо вопили расширившиеся глаза полковника.
— Вообще прецеденты бывали, — неохотно буркнул разведчик.
— И что? Неужели с рук
— Сходило… Тут же все зависит от того, насколько грамотно сделать…
— Так чего же мы стоим? Скорее прикажите своим головорезам, пусть все сделают как надо…
— Э нет! — без всякого почтения покрутил пальцем перед лицом Виктора Сергеевича Зотиков. — Лично я, в этом не участвую! Вы командуете операцией, вот и отдавайте сами этот приказ. Мне под танки лезть, резона нет. В конце концов, не я так бездарно выставил засады, что мирных чичей настрогали…
— Но ведь там, этот майор с ними на связи… А вдруг он откажется передавать такой приказ… А если командир группы не захочет расстреливать пленных? Надо ведь придумать какое-то разумное объяснение… Найти какое-то основание…
— Ничего не надо, — устало вздохнул Зотиков. — Спецназ обучен выполнять приказы не рассуждая… Специфика такая…
Так в итоге и получилось, сидевший на связи в специально отведенный для оперативников палатке Поплавский выслушал распоряжение руководителя операции с нескрываемым удивлением, и на секунду Виктору Сергеевичу даже показалось, что вот сейчас майор потребует объяснений. Но оперативник лишь быстро глянул на стоявшего рядом Зотикова и, получив короткий подтверждающий кивок, поднес к губам гарнитуру рации.
— 513-ый, Главному.
— Ответил.
— Морген, ты?
— Нет, это Бал.
— Бал, это Поплавок. Как там ваши гости?
— В порядке, чего с ними будет? Трое трехсотых, остальные в норме. Один из трехсотых скоро в двухсотые перейдет, если доктора не пришлете.
— У вас шесть двухсотых, Бал. Понял? Шесть.
— Не понял, Главный, повторите.
— У вас нет гостей, 513-ый, у вас шесть двухсотых. Как понял?
— Нам что убить их что ли?
— Правильно понял. Машину тоже уничтожить. Выполняй.
— Подожди, Поплавок… Тьфу, Главный, подожди… Сейчас я Моргена позову. Я тебя что-то плохо слышу…
— Давай в темпе!
Моргенштейн только что сменил Бала на дороге и теперь стоял, небрежно кинув автомат на плечо прямо посреди шоссейки следя за неторопливым опасливым приближением проржавевшей «копейки». Машина шла со стороны Курчалоя, значит опасности не представляла, однако береженного бог бережет, и по знаку старшего двое разведчиков вскинули оружие, беря ее на прицел.
— Командыр, что случилось? Зачэм сытвол на меня наставляешь? Что хочешь, э? — из окна резко со скрипом тормозов остановившихся «Жигулей» высунулся начинающий лысеть чеченец средних лет.
— Проверка документов, — лениво глядя на него, процедил Морген. — Всем выйти из машины, предъявить паспорта и другие документы.
— Кому высэм? Адын я тут… Адын… — недоуменно развел руками водитель.
— Вот ты адын и ходы суда, — весьма похоже передразнил корявый русский чеченца Морген. — Очень быстро, пока я не осерчал!