СволочЪ
Шрифт:
А можно подойти к Ларри. Заглянуть в глаза. За волосы поднять ему башку, если не захочет сам, но заглянуть. И спросить: «Почему?»
Именно почему.
Не «зачем» — ответ на этот вопрос сомнений не вызывал, Сволочь отлично знал, зачем люди поступают именно так, а не иначе. Они всегда поступали именно так. Все. Даже самые лучшие. Но вот почему — дело другое, зачем — это вопрос о цели, почему — о причине. Человеческие цели от киборга никогда не зависели, а вот причины их поступков — очень даже. Потому и хотелось знать. Даже сейчас. Тем более сейчас.
В конце концов, каждому хочется знать, из-за
Ларт Рентон
— Да садись же ты, С-с…садись, короче, не мельтеши!
Вот и у Селда тоже не получилось назвать киборга Сволочью. Второй уже раз подряд. Как чуть ранее не получилось у Дживса.
— Спасибо, Рамси.
В отличие от рваного голоса Селда тон у киборга был спокойным, обыденным, как вчера, как позавчера. Механическим таким. Ну а какой он еще может быть у машины? Сидит. Улыбается. Пьет свой кофе. Может быть, он действительно так ничего и не понял? Шеф не называл его ни по имени, ни по модели, программа не отслеживает все разговоры вокруг, если в них нет ключевых слов. А их в речи шефа вроде бы не было, только у Селда, но Селд как раз почти ничего не сказал конкретно. Только возмущался и требовал справедливости. Мог ли киборг шпионской линейки догадаться по контексту? Гард бы точно не смог, но этот же все-таки аналитик, плюс паранойю им прошивают в базовые установки, должно было что-то остаться. Так что уверенности нет, пятьдесят на пятьдесят.
Могла ли программа отреагировать на упоминание компании-производителя? Наверное, могла. Но с точно такою же вероятностью могла и не отреагировать. Пятьдесят на пятьдесят. Те же самые.
Интересно, а если бы речь шла о тебе — сам-то ты что предпочел бы? Знать заранее и маяться неизбежностью — или до последнего строить планы, которым сбыться не суждено? Впрочем, какие планы, о чем ты, он не человек.
— Бедненький… Бондик, а я тебе конфеточек принесла! Твоих самых любименьких, с кофейной начиночкой…
— Спасибо, мисс Стелси, вы очень добры. Мне они всегда нравились более прочих.
Зубы у Ларта были стиснуты так, что ломило виски и ныло за ушами. И захочешь разжать, а не получится. И хорошо. А иначе он не сдержался бы и наорал на эту дуру, виноватую только в том, что дура она.
— Ох ты ж бедняжечка… Жалко-то как, мальчики… А такой хорошенький, такой ласковый, конфеточки вот любил… Ну ты кушай, кушай конфеточки, я специально для тебя купила. Как девочки сказали про все про эти ужасы-то, так я сразу в магазинчик и сбегала. Хочешь, я тебе еще кофеечку принесу? Сладенького!
— Спасибо, мисс Стелси, вы очень добры.
А все-таки, какой из вариантов лучше? Какой тебе самому менее мерзок? Именно тебе, Ларт. Не ему. Тот, в котором киборг не знает об уготованной ему судьбе, или тот, где все он знает, но ведет себя так, потому что ему все равно? Машинам ведь все равно, правда? Тебя ведь это вполне устроило бы, да? Устроило бы?
Сглотнуть было так же трудно, как и дышать, но Ларт справился. Зрение сузилось до размеров экрана комма. Пальцы тыкались в клавиши, словно чужие. Клавиатура казалась горячей. Хорошо, что букв так немного. Хорошо, что бланки стандартные.
Фамилия, имя, должность. Номер карточки. Дата. Какое сегодня число?
Повернуть голову к столу Селда оказалось очень трудно. Но не труднее, чем дышать. Главное, скользнуть взглядом выше их голов, не зацепиться. Не столкнуться, не спровоцировать. Дживс смотрит в упор, неотрывно, и ждет только сигнала, Ларт чувствовал его взгляд кожей. Извини, Дживс. Сигнала не будет.
Шеф — хитрая сука. И предусмотрительная. Угрожай он одному только Ларту — и был бы послан. С гарантией. Вот он и не стал. Круговая порука вяжет надежней. Удавка на горле, и рыпаться невозможно, потому что она не только на твоем горле.
Дата. Подпись.
По собственному нежеланию работать с…
И далее — несколько строчек эпитетов, после прочтения которых у адресата не останется ни малейшего желания подписать сразу, предварительно не поиздевавшись. И, возможно, возникнет желание убить. Вот и славно.
Маленькая кибер-добавочка от Маньячины, приятным бонусом вписанная в оформление стандартного бланка. Сторожевые программы не чирикнут, оформление ведь свое, родное..
Отослать. Распечатать.
— Привет, мальчики! Какой ужас, правда же? Бондик, мы все за тебя переживаем, очень-очень, правда-правда! И будем завтра держать кулачки, чтобы у тебя все-все-все прошло хорошо!
— Спасибо, мисс Элеонора, вы очень добры.
— А я тебе пироженку принесла. Ты ведь любишь с вишней?
Овца. Наверняка трясет своими обесцвеченными кудряшками. И глазки закатывает. Ей кажется, что так выглядит трогательнее. Хорошо, что зрение сужено и все вокруг отливает зеленым. Хорошо, что эта овца сбоку. Сбоку — не видно.
— Бондик, а вот я тебе кофеечку! Со сливочками!
— Спасибо, мисс Элеонора, спасибо, мисс Стелси, вы очень…
Вдохнуть. Выдохнуть. Встать. Выйти.
Молча.
И никого по пути не убив. Даже дверью не хлопнув.
Бонд по имени Сволочь
Когда терять нечего — прятаться тоже больше незачем. Ведь так?
Нет. Не так.
Это тебе терять уже нечего. Тебе и только тебе, не другим. А они все, в сущности, неплохие люди. Ну, для людей, конечно. Пока что они не уверены в том, что ты на самом деле из тех, про кого не принято говорить в приличном обществе. Что ты разумен и что-то там себе чувствуешь. Пока что они цепляются за надежду, что ты все-таки просто машина, не более. Ну раз уж ничего невозможно поделать. И им так будет легче — пока у них остается такая надежда, возможность думать именно так. Так они смогут не считать себя убийцами.
Не такой уж плохой выход — сделать под занавес нечто хорошее для хороших, в сущности, людей. Единственный достойный, если подумать. Вот и не надо. Вот и молчи, раз уж зачем-то думать таки научился.
Все привыкли судить о вышедших из-под жесткого контроля программы и пошедших вразнос по гардам, их больше количественно, да и сбои у них… не то чтобы чаще, но куда зрелищнее. Особенно у щварцев. Да и тот брюс, к примеру, сбой которого Сволочу однажды довелось наблюдать, походил на газонокосилку, пошедшую вразнос в мясной лавке. Стены в фарше, требуха на люстре, клубничный джем ползет по рельсам. От самого брюса тогда тоже мало что осталось, ликвидаторы опоздали самую малость.