Сволочи

совесть Логана.

– Мэдисон, – позвал меня Джейк, не желая отходить. – Можешь уделить мне минутку времени?

Я пожала плечами и посмотрела на Арнольда. Он махнул рукой: уделяй, мол.

– Допустим, могу. – Я слабо кивнула и остановила свой взгляд на Джейке.

– В общем… Кажется, обстановка не самая подходящая, но я думаю, что другого момента поймать не удастся… Я знаю… Да и знал, как ты относилась ко мне тогда, когда мы оба были школьниками…

– Нет, этого не надо, – резко оборвала его я.

– Что не надо?

–

Не надо ворошить моё прошлое. Если хочешь в очередной раз обозвать меня Кикиморой Мэд, то валяй. Только не думаю, что для тебя это выльется в песню.

–Нет, нет, Мэдисон! – замахал руками Джейк. – У меня и в мыслях не было тебя обзывать…

Я выжидающе не него посмотрела. Собеседник опустил глаза и, тяжко вздохнув, снова заговорил:

– Не знаю, как ты к этому отнесёшься… но… я недавно понял, что люблю тебя. Я не раз видел тебя по телевизору, и только недавно до меня добрела мысль… между нами любовь. Настоящая любовь.

Я молчала, сосредоточено сверля глазами Джейка. Что это получается? В школе он презирал меня, а сейчас напрашивается на то, чтобы стать моим возлюбленным? Какая может быть любовь, когда он почти не знает меня, разве что только по роли в сериале… Что я чувствовала к нему, спросите вы?.. А ничего. Абсолютно. Сейчас я не понимала, как раньше не могла ни о чём другом думать, кроме как об этом типе, стоящем напротив. Джейк смотрел на меня, и в его глазах горел огонёк надежды. Видимо, он рассчитывал на то, что мои чувства к нему не угасли.

– Ну так, – осторожно и очень тихо начал он. – Что ты скажешь?..

– Что я скажу? – задумчиво спросила я, смотря на небо. – Скажу, что твоя минутка моего времени истекла. Ты свободен.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Лимонник, взяв его за локоть, увёл в сторону. Я, выдохнув, начала подписывать следующее фото. Если честно, полегчало.

После раздачи автографов Арнольд оповестил о том, что самолёт вылетает обратно в Лос-Анджелес уже через полтора часа. В спешке мы добрались до отеля, где остановились, и, собрав чемоданы, ринулись в аэропорт.

Наш багаж уже давно находился в грузовом комплексе, а мы трое сидели на креслах и ждали, пока объявят посадку на самолёт. Я, как обычно бывает перед рейсом, плохо себя чувствовала. Пусть даже мы ещё не были на борту, меня заранее начало тошнить. За всё это время я не вымолвила ни слова, сидела в одной позе, стараясь не шевелиться. Арнольд и Дрейк что-то оживлённо обсуждали, но вся прелесть была в том, что я сидела между ними. Когда в аэропорту пассажиры начали шуметь, парни стали переговариваться ещё громче, и я, не выдержав, закричала: – Да можете вы замолчать?!

Они примолкли. Я почувствовала, что от фобии начал болеть живот, и, обняв себя руками, согнулась пополам.

– Эй, Мэдисон. – Арнольд взял меня за локоть. – Тебе плохо?

– А по мне будто не видно? – вопросом

на вопрос ответила я.

– Живот болит?

Я, раздражённо закатив глаза, кивнула.

– Не тошнит? – продолжал расспросы менеджер.

– Есть немного, – призналась я, сморщившись. – Ничего, сейчас пройдёт.

Арнольд внезапно засмеялся. Я и Лимонник недоуменно на него уставились, и менеджер, посмотрев на меня, спросил сквозь смех:

– Ты случайно не это самое?

Он указал на мой живот и снова закатился заливистым смехом. Мы с Дрейком переглянулись.

– Не вижу ничего смешного, – угрюмо произнесла я и положила на колени сумку. – Пойду выпью таблетку и сразу же вернусь.

– Нет, так нельзя, – отодвинув шутки в сторону, сказал Арнольд и снова посадил меня на место. – Посадку на самолёт вот-вот объявят, ты не успеешь!

– Успею. А теперь пусти. Или хочешь, чтобы меня стошнило прямо на тебя?

Он, недовольно подняв вверх брови, отвёл колени в сторону. Я быстро добралась до так называемой дамской комнаты.

Долго пялясь на своё отражение в зеркале, я наконец выпила таблетку, запив её холодной водой из-под крана, и решила, что нужно возвращаться. Однако, как только я коснулась ручки двери, к горлу подкатил ком тошноты. Прочистив желудок, я вышла из туалета и услышала, что объявляют посадку на самолёт. Видимо, администратор говорила в микрофон уже не в первый раз, и, поняв это, я быстро побежала туда, где оставила Арнольда и Дрейка.

На каблуках было весьма не удобно бежать, мало того, так ещё и пол как на зло оказался скользким. Вокруг толпились люди, я то и дело скользила, спотыкалась и запиналась, но целеустремлённо бежала вперёд: билеты-то остались у Арнольда!

Будто кто-то не желал, чтобы я успела на рейс: передо мной внезапно выросла толпа фанатов, просящая сфотографироваться со мной. Я хотела пробежать мимо, но, вспомнив слова Арнольда о том, что знаменитость никогда не должна отказывать поклонникам в чём-либо, решила всё-таки остановиться. Сделав несколько снимков и подписав майку одной девушки, я наконец достигла кресел. Но Арнольда и Лимонника здесь не обнаружила…

Психанув, я ринулась к аэродрому. Добежав, я увидела, что девушка, принимающая билеты, уже закрывает дверь.

– Стойте! – закричала я, подлетев к ней. – Не закрывайте!

– Ваш билет, пожалуйста, – быстро проговорила она, протянув мне руку.

Я хлопнула себя по бёдрам и тяжело вздохнула.

– В чём дело?

– Билет… у меня его нет… – задыхаясь, заговорила я. – Он остался с моим другом, который сейчас уже в самолёте…

– Простите, мисс, – пожала плечами девушка и захлопнула дверь. – Я не могу пустить вас на борт.

– Ну пожалуйста! Я очень вас прошу!

– Ваши жалобы не помогут. Нет билета – нет доступа на борт самолёта. Простите.