Сворачиватель Времени
Шрифт:
– Надо мне устроиться к тебе помощником, в путешествиях. Буду второй гурман. С удовольствием буду вести статистику и учёт всего понравившегося и съеденного.
– Ага, сдаётся мне, ты так разжиреешь, что нам придётся заказывать новые двери и душевую кабинку. Ты ведь попросту в них больше не влезешь.
– Ничего подобного Ума. Живое питание никогда не вызовет ожирение, даже самое сладкое. Иначе бы мы с вами уже давно крутились по миру, как колобки.
– Тогда возьмите меня третьим человеком в команду, – щёки Умы запылали
– А как же йога? – спросила Женя.
– Йога дело второстепенное. А вот ты бы лучше оставался рисовать Сеня. Мы с тётей вдвоём справимся с этим делом. Ещё кто-то из великих говорил: «Творчество – важнее обжорства».
– Во-первых, не обжорства, а живого питания. А во вторых, первое второму особо и не мешает. А что обо всём об этом думает Жак?
– У французов вообще совершенно другое миропонимание этой вселенной. Всё что для них вне рамок священных виноградников, круассанов, моря и любимого Парижа, особо их и не интересует.
– Ну, в таком аспекте можно разложить любого представителя страны. Женя, если тебя послушать, нам надо ходить в ушанках, играть на гармошках и жить в Питере с медведями во дворцах.
– Кстати вариант. Но у моря лучше.
– Да вы два сапожка пара я смотрю. Какие кстати планы на вторую половину лета? Может действительно, съездим с северную столицу, а потом оттуда курсом по всем европейским странам, пока не встретим новый год, в том же пресловутом Париже и не заберём с собой обратно Жака.
– Я за, но только через месяц. Мне ещё ритритов и семинаров надо провести массу.
– Я бы уехал хоть сегодня, – сообразил я, что это прекрасная идея сменить обстановку. – Меня ничто не держит. Ноут и планшет я могу взять с собой.
– Какие вы быстрые. Ладно, давайте я действительно разберусь со всеми делами к концу месяца. Там и Ума освободится от обязательств и можно будет, славно отдохнуть и попутешествовать добрых пять с половиной месяцев. Идея мне самой очень по душе.
– Ну вот. Целый месяц ждать.
– Не грусти. Приходи ко мней на йогу, – положила мне руку на плечо Ума и меня чуть не передёрнуло от ночного воспоминания.
– Её правда, Сеня. Не грусти. Летом в такой зной это делать почти зазорно.
– Тогда положи мне вон тех пирожных разных, да с горкой. Буду заедать горе немедленной невозможностью возможности отъезда.
– Какие там дегустации. Когда твой муж обжора.
– Ты просто не понимаешь их суть, – с набитым ртом проговорил я.
– А ведь и правда, у всех свои представления о сладкой жизни Ума, – примирила нас Женя.
Весь день мы провели относительно спокойно, вечером были у моря, потом в кафе её хорошей подруги, а когда звёзды стали появляться на небе, вернулись обратно к ней домой. Её двух этажный дом, наполовину состоящий из стекла и металла, а на вторую
Тёмным вечером, когда на всём участке равномерно зажглись огни, у нас была баня. Сидя в уютной беседке поросшей вьющимися цветами и виноградом, мы слушали, как на соседней улице играет живая музыка. У кого-то был праздник, возможно день рождения или свадьба. По отдалённым звукам радостно шумящих людей, точно было не понять. Первая стала засыпать Ума, да так и заснула, полулёжа в кресле.
– Кажется, нам пора ложиться спать, – негромко сказал я, не торопясь будить Уму.
– Пора. Но это подождёт. Лучше расскажи мне Сеня, что у тебя такого интересного в жизни приключилось, раз ты весь день, словно от чего-то бежишь без оглядки. Аппетит опять же звериный. Никак стрессы заедаешь. Да только откуда они у тебя, здесь да в райских кущах.
– Что даже после бани так заметно?
– После бани-то как раз отпустило тебя. Но весь день ты был сам не свой. Как тебя Ума ещё не запытала?
– Женя, ты очень проницательна.
– Да я ещё вчера вечером поняла, что ко мне принесёт человека с угрозой над его головой. Мне даже показалось, что это будет Ума. Пока сегодня утром тебя не увидела.
– Угрозы я никакой над собой не чувствую. Но всё со вчерашнего дня, точнее ночи, стало в моей жизни чуточку страннее.
– Ладно, рассказывай тогда.
– Я бы не хотел, чтобы об этом разговоре узнала Ума, – неожиданно для самого себя признался я.
– А я и не узнаю, – сквозь сон сказал Ума, открывая вдруг глаза. – Я спать пошла, меня баня укачала. Доброй ночи Женя. Сень приходи, – я кивнул головой.
– Доброй ночи Ума, – она дождалась, когда её любимая племянница, шаркая длинным халатом по свежей траве уйдёт в дом. – Ну, теперь давай. Рассказывай.
– С чего бы начать Женя, – почесал я затылок.
– Если хочешь чтобы я вежливо посочувствовала, то с конца. Если хочешь чтобы помогла, то лучше сначала.
– Ну, тогда устраивайся поудобнее, до полуночи постараюсь управиться, – когда вышла луна, я закончил делиться с ней полноценным рассказом с описанием всех событий последних дней, попутно изображая карандашом на бумаге разные детали и зарисовки. – На приезде к тебе думаю можно подытожить мой рассказ. Дальше ты знаешь.
– Вот так история. Не зря меня навещали необычные сны. Теперь я лучше вижу связь между ними и тем, что с тобой произошло.
– Пошли в дом, я покажу тебе сам камень.