Свой путь
Шрифт:
Наконец я поел и приступил к чаю с истекающей медом пахлавой. Кини подошла и ухватила кусочек.
— Ой, как вкусно! — Она тут же забрала всю тарелку и утащила ее на диван, где вдвоем с аграфкой с пахлавой и разделались. Я даже попробовать не успел.
— Ник, Беритсиэ сказала, — промычала она, облизывая пальцы, — что мы разговариваем на древнем языке.
— Кини, иди хоть руки помой. Облизываешь ты их, конечно, очень эротично, но понять, что ты говоришь, из-за этого очень трудно.
Они обе вскочили и помчались мыть руки. Аграфка при этом была
— Ник, Беритсиэ сказала, что мы единственные в Содружестве, кто знает атланский язык. Несколько тысячелетий ученые пытались его расшифровать и не смогли, а мы на нем спокойно разговариваем. Здорово, правда? А это твой родной язык?
— Беритсиэ, значит. Будешь Бертой.
— Меня зовут Беритсиэмеримэ, — вскинулась аграфка.
— Я свой язык ломать не собираюсь. Это у себя, в Аграфии, ты Берит чего-то там, а здесь ты Берта. И лучше со мной не спорь.
Аграфка сидела на диване опустив голову. Да, намучаюсь я еще с этой Берит-Мерит. Черт меня дернул вспомнить о ней. Лежала себе в криокамере и лежала бы дальше. Вечно я сам себе проблемы создаю.
— Ник, Беритсиэ, то есть Берта, спрашивала — где ее дедушка?
— Я его убил.
— Как это убил? — Глаза Кини широко распахнулись.
— Зарубил мечом. И их капитана, и еще каких-то длинноухих. Ладно, Кини, вы тут еще можете поболтать, а я пошел спать. Я сегодня здорово вымотался.
Хотя поболтать у них вряд ли получится. Аграфка, закрыв лицо руками, беззвучно рыдала. Только плечи вздрагивали. Может, зря я так с ней? А, ладно. Плевать. Я к ней в ухажеры не набиваюсь. Пойду-ка и в самом деле спать. Завтра работы выше крыши.
Засыпал я в одиночестве. Но посреди ночи меня все-таки разбудили. Кини беззастенчиво залезла ко мне под одеяло.
— Эта железяка Десс не хотела меня пускать к тебе, — проворчала она, — император отдыхает, император отдыхает. И так серьезно. Тоже мне, императорский гвардеец. Дурацкие у вас шуточки. И зачем ты так жестоко обошелся с Бертой? Она весь вечер проплакала. Я до сих пор сидела с ней, успокаивая. Она только-только заснула. Нельзя же так. Она все-таки девушка.
— А как нужно было? Извините, я вашего дедушку слегка ножиком по шейке. Так, что ли?
— Ну, не знаю. Но нужно было как-то помягче.
— Ладно, сама с ней разбирайся. Иди лучше сюда.
— Ник, ну что ты делаешь. Ник…
На этом разговоры и закончились. К обоюдному удовольствию.
Завтракал я один. Девицы до сих пор дрыхли. С Кини понятно, а аграфка-то чего? Ну и ладно. Хоть поем спокойно. Потом пошел работать. В этот день я упор сделал на технических дроидов. Собрал аж двадцать пять штук. Еще пару дней — и можно будет вылетать. Хоть отосплюсь.
До кают-компании добрался опять чуть живой. Хорошо хоть Кини была одна, а то с устатку мог аграфку и пришибить. Или, наоборот, залюбить. Тогда бы меня Кини пришибла. Ужинал под болтовню Кини.
— Ник, мы сегодня весь день провели в парке. Там так здорово. Там такие красивые цветы. И река
И вот так целый час без перерыва. В конце концов я не выдержал и сбежал в спальню. Кини опять заявилась среди ночи. Сказала, что они проболтали все это время с Бертой. Дня им не хватает для болтовни, что ли?
Завтракал опять в одиночестве. Поработал тоже хорошо. Собрал двадцать технических дроидов и десяток бытовых. Вечером, когда катил на платформе в кают-компанию, заметил, как ожила база. По коридорам сновали дроиды-уборщики. Пару раз видел куда-то спешащих технических дроидов. На перекрестках неподвижно стояли боевые дроиды. Надеюсь, к моему возвращению большая часть работ будет завершена и Жук наконец перестанет ворчать. Моя база станет самой боеспособной в империи. И это радует.
В кают-компании сегодня меня поджидали обе красавицы. Они и в самом деле были красивы. Обе в легких платьицах, в туфельках на высоком каблуке. Выглядели они просто потрясно. Видно, все же добрались до гардероба Кини. Только я вошел, как она вскочила и закружилась вокруг меня.
— Как я выгляжу, Ник, скажи: как я выгляжу?
— Обалденно. Так и хочется схватить тебя и утащить в спальню.
— Ник, ну как тебе не стыдно. Мы ведь не одни.
— Да ладно тебе. А то твоя подружка, наверное, думает, что мы по ночам в спальне в шахматы играем.
— Я не знаю, что такое шахматы, но все равно соблюдай правила приличия, твое величество, — погрозила она мне пальчиком и сама же рассмеялась. Я тоже улыбнулся. Даже аграфка, хоть и сидела насупившись и опять красная, как рак, и та заулыбалась. Да, сердиться на эту болтушку просто невозможно.
Она с разбега плюхнулась на диван. Подол задрался чуть ли не до груди. Вот ведь чертовка.
— Ник, Берта хочет с тобой поговорить, — заявила она, поправляя платье.
— Пусть говорит. Но только после ужина. Вы сами-то ужинали?
— Конечно. Давно уже. А сейчас с удовольствием попили бы твоего чаю с теми вкусными пирожными, что и вчера.
Я заказал у Десс ужин для себя и различные восточные сладости, о которых только смог вспомнить, для девчонок. Ну и чай, конечно. Сладостей оказалось много, целый поднос. Так что им тоже пришлось сесть за стол. Пока я возился со своими макаронами по-флотски, они умяли чуть ли не все сладости с подноса и сидели с осоловевшими глазами, тяжело отдуваясь.
— Идите хоть руки помойте.
Тяжело поднявшись, обе ушли. Я взял чашку с чаем и пересел в кресло. Глаза после обильного ужина начинали слипаться. Решил допить чай и ложиться спать. Но тут явились эти подружки.
— Ник, ты обещал поговорить с Бертой, — безапелляционно заявила Кини, — и вообще неприлично дремать в обществе молодых и красивых девушек. Смотри, кое-кто может на тебя и обидеться.
— Кини, ну чего ты от меня хочешь? Хочет Берта со мной поговорить — так пусть говорит.