Свой среди чужих
Шрифт:
– Ну давай попробую, - смущаясь сказал я.
– Держи эту стрелку в этом диапазоне, - он ткнул пальцем в прибор и отдал управление мне.
Я взял штурвал за соски и немного покачал им, чувствуя, хоть и ели заметный, но все же отклик массивного корабля на мои неуверенные действия.
– Оу, оув, - предупреждающе поднял руку Вэко, - без резких движений, делай все плавно, скорость большая.
Понимая, что в поведении кораблем мы оба не принимаем никакого участия, я пытался сообразить, как Вэко
– Остров! – заорал он, тыча пальцем вперед. – бери правее!
Небольшой плоский островок словно вырос из неоткуда. Мгновенно оценив обстановку, я вошел в ступор. Данного нам градуса вправо или влево явно было недостаточно для уклонения от стремительно надвигающегося островка. Фомич к нам не успеет, да он и не собирается. Заснул что ли? Была слабая надежда что мы сможем перемахнуть через островок, но массивный валун посреди него обещал большие проблемы с корпусом если не полное его разрушение.
– Вэко! – громогласно гаркнул Фомич с носа катера.
Вэко схватил штурвал, грубо оттолкнув меня в сторону, и быстро, но плавно, заложил его вправо. Баркас моментально просел на правый борт и по касательной к злополучному острову прошел в нескольких метрах от его берега, выбрасывая на него вспененные волны.
Мой нелепый полет, начатый толчком и подхваченный силами инерции вследствие резкого поворота катера, завершился громким шлепком о стену рубки. Пока я приходил в себя коварный островок остался далеко позади нас. Вэко извиняющимся взглядом посматривал на меня.
– Ты что, отключил автопилот?
– Какой автопилот? – искренне удивился он. – Это лодка, а не самолет.
– Ну Фомич, - чертыхнулся я, - надеюсь мне не понадобится вторая попытка… - снял ошейник с него и вышел из рубки.
Наш резкий маневр не вызвал почти никаких разрушений на палубе. Если не считать перевернутого ведра Андрея и выпачканной в муке Надежды, вышедшей с камбуза, все оставалось как прежде. Николаевич с Борисом провожали взглядом клочок суши, уносившийся вдаль. Фомич продолжал спокойно созерцать водную гладь, а его жена собирала на камбузе перевернувшиеся баночки.
– Что случилось? – спросила Надя.
– Не выйдет из меня капитана!
– продекларировал я.
– А что так?
– Реакция не та.
– А это что? – она дотронулась до ссадины у моего виска.
– Вэко приложил, - ухмыльнулся я, - среагировал правильно, иначе из-за меня мы бы сейчас там куковали, - махнул рукой в сторону ели заметного островка, - но уж больно у него рука тяжелая.
– Ты его поэтому расхомутал, грубой силы испугался?
– улыбнулась она, посмотрев на Вэко в окне рубки.
– Ага. Метод Фомича. Надеюсь у него ко мне Стокгольмский синдром, а не коварный
– Да. Похоже он тебя крепко задел, - она погладила меня по щеке.
– Я слышал ты мечтал полетать на самолете? – подошел к нам Борис.
– Да, а что?
– Мечты сбываются. Часа через два швартуемся и дальше на тесном полетим. Времени у нас в обрез. В Алма-атинском аэропорту толпы туристов, желающих на священное дерево посмотреть.
– А тесный это как?
– Легкий многоцелевой самолет фирмы Cessna Aircraft Co, - в очередной раз Николаевич сразил нас наповал, Васерман отдыхает, - шестиместный, по-моему.
– Но меня, - после минутной паузы Борис закрыл рот и продолжил, - эти любители достопримечательностей мало волнуют, им все равно нас не догнать. А вот пять истребителей и пару грузовиков, севших на закрытой базе Манас в Киргизстане, это проблема посерьезней.
– Ты что, думаешь они решатся вторгнутся в Казахстан? – спросила Надя.
– Судя по тому, что они всю прошлую ночь давили с Аляски на наши станции заграждения, вернее на то что от них осталось, от них можно ожидать всего что угодно. Пол-Москвы всю ночь умилялось северным сиянием. Как всегда, съехали на солнце, но истины это не меняет. Продавить не смогли, а серьезность настроя налицо.
– Так это что, я могу стать причиной международного конфликта?
– Если они сунутся, то ты можешь стать причиной мировой войны. У Казахстана армии нет, вернее то что есть армией назвать нельзя. Они уже давно под защитой России и если здесь будет вторжение, то, по аналогии со второй мировой, поселок Аулиеагаш вполне может стать вторым Глейвицем.
Историю начала второй мировой войны я помнил и в энциклопедических пояснениях Николаевича не нуждался, что, впрочем, не помешало ему выдать краткую историческую справку.
– У тебя полтора часа чтобы освоится с парашютом, - Борис протянул мне целлофановый пакет, -возможно придется срочно покидать самолет.
Парашют состоял из двух кожаных перчаток с обрезанными пальцами и вшитыми в них пластиковыми пятаками, размером в ладошку. Еще в пакете лежали две легкие, но довольно жесткие стельки.
Сначала я подумал, что Борис в очередной раз издевается надомной, но после краткого инструктажа удивился как я до этого сам не додумался. Оторвать себя от земли я уже несколько раз пытался. Не то чтобы они были безуспешны, но кожа после краткосрочных попыток болела, и я себя чувствовал, как мазохист подвешенный за крюки.
Воздействие на стельки давало подъемную силу, а пятаки в перчатках позволяли держать равновесие и контролировать углы наклона. Осталось только маску желто-красную напялить, и ты практически как железный человек, только без огоньков из пяток и ладоней.