Свой выбор - 2
Шрифт:
Все складывалось более чем удачно, Арабелла ожидала свадьбы с волшебником, который разделял ее желание быть полезной магическому обществу, будущие молодые мистер и миссис Фигг выбирали дом в Насыпном Нагорье и поглядывали даже на пустые коттеджи в Годриковой Впадине, где, пусть и только летом, жил их рыжеволосый кумир. А потом случилась трагедия, перечеркнувшая все в жизни Арабеллы. Ее молодой супруг, лишь пять лет назад вступивший в ряды мракоборцев, погиб в Париже, в огне, вызванном Гриндевальдом. Супружеская жизнь Фиггов не продлилась и трех недель…
Сквибке пришлось вернуться в дом родителей и каждый день терпеть порицание от старших Фиггов, винивших ее в смерти сына. Ведь это именно она, Арабелла, познакомила Денниса с Дамблдором, а тот настолько вдохновил
Но потом и Фигги, и Флимонты покинули этот мир. Жить в магической деревушке стало сложнее. Арабелла завела дома книззлов, ставших ее единственным источником дохода. Вот только давнее соседство с ее семьей не помешало другим волшебникам донести на нее в ДМП. Миссис Фигг обвинили в незаконном содержании более одного книззла и хулиганстве. От огромного штрафа тогда сквибку спас Дедалус, приятель Денниса. Дингл же рассказал о проблеме Арабеллы Альбусу. И тот помог. Даже предложил небольшое денежное содержание за услугу.
Не будучи волшебницей и не изучая, как правильно ухаживать за магическими существами, Арабелла даже не подозревала, что только магглы не чуют запаха секрета книззлов. Для волшебников же это вещество в концентрации — самое настоящее зловоние, отдающее испорченной капустой. Как сквиб, сама миссис Фигг запах едва ощущала.
Узнав обо всем, Арабелла Фигг долго корила себя и легко согласилась с предложением Альбуса перебраться в один маленький маггловский городок и там «приглядывать за одним юным волшебником». Юным волшебником оказался Гарри Поттер, и Арабелла почувствовала возвращение к старым временам, когда они с Деннисом что-то для кого-то значили. А некоторое количество галеонов лишь стимулировало вполне искреннее желание миссис Фигг быть полезной.
И после десяти лет отважного служения и исполнения порученной миссии Арабелла настолько оплошала, что не могла найти слов, чтобы известить об этом Альбуса. И тогда они с Динглом решились немного подождать, ничего не говоря Дамблдору. И выдохнули с облегчением, когда в «Ежедневном пророке» в начале сентября вышла заметка о поступлении Гарри Поттера в Хогвартс.
— Помалкивай, Ари, — советовал Дедалус. — И ты, и я имеем пусть немного, но вполне золотых и вполне звонких монет за то, что присматриваем за Поттером и его родственниками. Если Альбус узнает, вполне может лишить нас и этих скудных выплат. Уверена, что готова к этому?
И миссис Фигг помалкивала. Тем более, Дамблдора не так уж и волновал юный Поттер, лишь бы оставался жив. Вот и сейчас, посверкивая слишком задорными для пожилой леди глазами по сторонам, Арабелла решила, что не будет писать Альбусу.
Глава 3
Снег падал который день, укутывая города и веси по всей стране. Но то была не свирепая метель, способная запутать и перевернуть все с ног на голову. Белые хлопья мягким покрывалом опускались на землю. Еще немного — и Хогвартсу не потребовались бы магглоотталкивающие чары, чтобы скрыться от взоров людей. Снег прятал высокие башни, крыши пристроек, полуразрушенные колонны дворика у Часовой башни, фонтаны. Укутывал прилегающую территорию, доходя порой до вторых и третьих снизу веток на вековых деревьях Запретного леса. Хижину Хагрида занесло бы полностью, если бы великан дважды в день не разгребал вокруг завалы. Главную лестницу замка укрыло выше пятой ступеньки, и, чтобы спуститься, Северусу Снейпу пришлось прибегнуть к чарам. Невербально расчищая себе дорогу, волшебник хмуро оглядывал окрестности, от белизны которых слепило глаза.
Будь воля зельевара, он бы не покинул подземелья этим утром или же проделал это через камин в Больничном крыле, но директор своей волей на каникулы полностью перекрыл каминное сообщение замка с внешним миром, а идти к Альбусу на поклон Северус хотел еще меньше, чем вынужденно подставлять голову и плечи под непрекращающийся
Только усилием воли волшебник удерживался от желания рассыпать вокруг себя ругательства и проклятия, чередуя их столь мастерски, что Долохов, большой фанат подобного, в былые времена обязательно пустил бы скупую слезу, а потом долго бы вздыхал и жаловался всем и каждому на проснувшуюся тоску по родине. Правда, вздыхал и жаловался он по любому мало-мальски подходящему поводу. Как и Рабастан Лестрейндж всякий раз напоминал магу о том, что на той самой «родине» Антонин никогда не был, родился во Франции после того, как его мать и отец, увезенные подальше от революции и хаоса, проникшего и в магическое сообщество, подросли, выучились и разглядели друг друга в тесном кругу эмигрантов. Долохов-то и так называемый «родной язык» знал с пятого на десятое, куда свободнее владея английским и французским. Дернув плечом и подавив раздражение, Снейп задвинул подальше воспоминания о людях, с которыми был связан один из самых тяжелых, мрачных и одновременно вдохновляющих периодов его жизни.
Черной кляксой прорезая снег до границы антиаппарационного барьера, зельевар пытался понять причину, по которой ему вдруг вспомнились те, кто вот уже десяток лет заживо гнил в волшебной тюрьме и кому не было ходу за ее пределы. По всему выходило, что причиной было возникшее и не исчезающее полностью даже во сне беспокойство. Что-то подобное Северус ощущал в прошлом, когда Долохов и остальные составляли значительную часть волшебников, с которыми профессор общался почти ежедневно. И вот теперь интуиция зельевара настойчиво твердила, что что-то определенно происходит.
Как и все предыдущие годы, Снейп остался на каникулы в Хогвартсе. Отлучки в Малфой-мэнор не считались, ведь волшебник всегда возвращался на ночь в свои комнаты в подземельях. Пусть Северус не очень любил зиму, но последние и первые деньки года его искренне радовали. Студенты разъехались по домам, зелья для Больничного крыла сварены, накопились вышедшие и не прочитанные журналы… Даже Альбус в эту пору дергал волшебника гораздо меньше, будто позабыв про необходимость чуть ли не еженедельных душеспасительных бесед, надоевших Снейпу настолько, что он еще на подходе к горгулье начинал чувствовать приторно-сладкий аромат, царивший в кабинете директора. И эти каникулы ничем не отличались от предыдущих. Кроме того, что… Директор почти не появлялся в Хогвартсе, а если и представал перед студентами и коллегами, то едва мог удержать маску доброго мудрого дедушки.
Но не только чем-то раздраженный директор нервировал зельевара. Был еще Квиррелл. Внешне безобиднее самого тихого первокурсника, этот заика заставлял Северуса всякий раз подбираться и ощетиниваться при своем появлении. Прежде на зельевара подобное воздействие оказывали только Грюм и брат с сестрой Керроу. Даже Белла, окончательно свихнувшаяся за год-два до исчезновения Темного Лорда, нервировала меньше хотя бы потому, что всегда была собой — ядовитой, но предсказуемой гадюкой.
Чем дальше, тем меньше Снейп себя контролировал. Палочка так и ныряла в ладонь, а с языка едва не слетали проклятия в тот самый миг, когда чуткий нос улавливал исходившее от преподавателя ЗОТИ зловоние.
Несколько раз, желая унять недоброе предчувствие, зельевар пытался прощупать Квиринуса магически. Врожденные ментальные способности и годы тренировок позволяли Снейпу проводить атаки совершенно незаметно для объекта внимания. Этим своим навыком Северус никогда не злоупотреблял. Особенно в школе. Но вне пределов Хогвартса умение оберегало зельевара от многих неприятностей.
Казалось бы, проверка Квиррелла не могла оказаться настолько трудной задачей. Так и было, пока волшебник не обнаружил, что преподаватель ЗОТИ прикрывается щитами, которые практически не уступают по надежности щитам Дамблдора. С такой защитой проникнуть в чужое сознание не представлялось возможным. На этом Северус мог бы и успокоиться, решив, что просто ощущает в Квиррелле сильного соперника, и внешнее несоответствие внутреннему сбивает с толку. Но интуиция не унималась. А ей Снейп привык доверять.