Свой жанр
Шрифт:
– Побывали бы вы на моем месте! Когда зал удачный, я все могу! Сегодня чуть сам за шариком не улетел... Слушайте, а это ведь из-за вас! Вы ведь под конец помогали мне, верно, доктор? Идите ко мне в партнеры! Мы такое сделаем!
Саврасов поднялся, взял со столика шляпу и перчатки. Вздохнул.
–
Он повернулся и пошел к двери. Остановился на пороге.
– Вот сейчас у меня лежит больной Фомин. Осколок в сердечной сумке. С войны... Осколок неприятный, начал поворачиваться, давит... Сейчас апрель. Раньше июля я за него не возьмусь - не наберу форму. Разомкну ткани, осколок выведу. Но хватит ли сил сомкнуть? И хватит ли у него сил до июля?.. Вчера положили больную... ну, фамилия не важна... по поводу рака матки. Уже четвертый раз - я не умею обнаруживать и ликвидировать метастазы. Ей тридцать семь лет. Мечтает родить... Вы правы: мир - для здоровых. Им нужно давать восторг и радость. А я, когда вижу больного, об этом забываю. Может ли быть в мире восторг и радость, когда человек страдает? Наверное, может, но не для меня. Если я могу лечить людей, как же мне делать что-то другое?
– Он вздохнул и добавил скороговоркой: Извините, что побеспокоил. Я искренне сожалею об этом, Юрий Петрович. Прощайте. Кстати, номер у вас чудный...
– Постойте, - тихо отозвался Дедичев.
– Подумать дайте...
Он
– Знаете что, дам я вам мазь. Штука хорошая, считайте, вдвое сильней импульс будет. Конечно, к ней привыкнуть надо. Потренируйтесь, на собачках, что ли... не жалейте, я еще пришлю и рецепт дам...
– он вытащил из чемодана баночку.
– Держите!
– Спасибо, Юрии Петрович. Поклон вам земной. Я понимаю, как много вы даете, - сказал Саврасов стесненным голосом и проглотил комок.
– Да погодите! Скажите лучше: завтра к полудню успеете этих двоих приготовить? Только я давно без практики, да и пациенты неизвестные...
– Успею. Я заеду за вами без четверти. Но скажите: вы хорошо обдумали свое решение?
– Какое решение? Ни черта я не решил!
– буркнул Дедичев.
– Просто завтра утренника нет, что ж не помочь...
Саврасов молча глядел на него. Да. Можно отказаться от своего дара лечить. Можно. Но это - пока разговор вообще. Пока не появились конкретный Фомин и конкретная Петракова... И, видно, нелегко было этому мальчику оставаться один на один со своей волшебной силой. Вот потому он и не закрыл дверь, бедный мистер Икс...
А Дедичев охватил пальцами лицо, похлопал глазами и вдруг спросил:
– Слушайте! А скажите-ка, доктор... неужели им в тридцать семь еще рожать хочется?
Саврасов вздохнул.
– Вам сколько лет, Юрий Петрович?
– Двадцать три.
Саврасов снова вздохнул.
– Хочется, Юра. Очень хочется. Вы себе не представляете, до какой степени...