Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник)
Шрифт:
– Ну выйди, дай ей денег, – не выдержал он.
– Ты что?! Как можно?! – возмутилась жена.
– А что тут такого?
– Ты ничего не понимаешь, – с укором сказала она. За пятнадцать лет их брака эта фраза стала у нее чрезвычайно популярной.
Зато теперь он сразу понял, что так просто от девицы не отделается. Странно, но жалости к ней он не испытывал. Ух ты, какие глаза! Злющие! А личико бледное, невыразительное. Таким обделенным судьбой Господь, как правило, отмеряет красоты щедрыми горстями. А этой сыпанул щепотку и остановился. Сэкономил.
– Здравствуйте, – кивнул он, глядя девице прямо в глаза. Та глаз не отвела, взгляд его выдержала. Да, характер. Характер налицо.
А глаза у нее красивые. Серо-голубые, в светлых пушистых ресницах. Из-под косынки выбилась вьющаяся светло-русая прядь. Она накручивает ее на палец и молчит. Ждет.
– Вы меня узнали? – спросил он.
– Да.
По крайней мере, не немая. Хотя для него лучше бы немая, чем… Фу-ты, как жестоко! Как он смеет так думать! Жена, которая умела подслушивать его мысли, сейчас начала бы грозить, что напишет завещание в пользу детей-сирот. Чтобы ничего не досталось такому бездушному, жестокому, такому… Но жены больше нет.
– И как же вас, девушка, зовут?
– Жанна.
– Очень приятно. (Ха! Приятно!) Я Сергей Васильевич Сабуров. Муж той… – слова застряли в горле, и он махнул рукой в сторону переезда.
– Я знаю, кто такая Сабина Сабурова.
– Очень хорошо. Именно поэтому вы решили обвинить меня в ее смерти?
– А разве я не права?
– Послушайте, с чего вдруг вы решили посадить меня в тюрьму?
– Это мое дело.
– Денег хотите? – напрямую спросил он.
Молчит. Смотрит.
– Где твоя мать? – довольно-таки резко перешел он на «ты». Противная, злая девчонка! И вдруг услышал:
– Возьмите меня к себе.
– Куда к себе? – растерялся он.
– У вас есть дом?
– У каждого человека есть дом.
А разве не так? Не на улице же она живет? Вон они, три бревенчатых строения метрах в ста. Они неказистые, но все-таки. Чем не дом?
– Большой? – не моргая, смотрит она.
– Ну, допустим, три этажа.
– Со всеми удобствами?
– Но это же естественно… – и он осекся. Не похоже, что сюда провели водопровод и природный газ. Зрение у него хорошее, и колодец у крайнего дома он высмотрел.
– Я могу многое делать сама. У меня сильные руки. Вот, смотрите.
Она задрала рукав тонкого свитера. Крупная кисть сжалась в кулак, предплечье напряглось. Он невольно вздрогнул. У девчонки отлично развита мускулатура. Может быть, несчастное создание от скуки балуется гантельками? Чтобы как следует крутить колесики и таскаться каждый день на этот переезд. И шпионить за проезжающими.
Спокойно, Сергей, спокойно. Не злись.
– Это все, что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы вы мне помогли.
– Ну откуда ты свалилась на мою голову?! – возмутился он, понимая, что от девчонки не избавиться. Если только отправить ее вместе с креслом под поезд. Но это уже верная тюрьма. Убийство свидетеля.
– Я вас не боюсь, – сказала она,
– Ладно. Эта штука разбирается? – Он кивнул на кресло. – Мне надо запихнуть его в багажник.
– А мама?
– Что – мама?
– Вещи. И мне надо ей сказать, что я уезжаю.
– Конечно, мы сейчас же поедем к твоей маме, – сказал он как можно мягче. Раз все уже решено.
Он хотел сам катить кресло, но девушка не дала. Она очень ловко крутила руками колеса и передвигалась почти так же быстро, как нормальный человек ходит. Ее мать вышла навстречу, не слишком уверенная в своих движениях. Сергей догадался, что женщина пьяна. Неприятная особа. И сразу она начала причитать:
– Ой, Жанночка, как же ты, дочка, оделась в такую погоду! Ой, да что же это вы в дом не пройдете? Да если Жанночка что видела, так вы уж не сомневайтесь. У нее с глазками-то, с глазками-то, я говорю, все в порядке. – Женщина пьяно всхлипнула и вытерла рот углом платка, повязанного на голове по-деревенски.
– Все нормально, – стараясь сдерживаться, ответил он.
– Я уезжаю, мама, – спокойно сказала девушка.
– Куда, дочка? – растерялась та.
– К нему. – Дочь кивком показала на своего спутника. – И не возражай. Он меня вылечит. И я вернусь. Ты собери самое необходимое.
– Да, пожалуйста. – И Сергей поспешил добавить: – Много вещей не надо.
– Но как же так? А кресло-то как вы с собой? Кресло-то?
– Не беспокойтесь. – Сергей с детства любил возиться с техникой. И по профессии был инженером. Собрать и разобрать инвалидное кресло не бог весть какая сложная задача. Скорей бы обратно, в Москву, а там все утрясется. В конце концов, есть Лара. Умная, спокойная, решительная Лара. Она же сказала, что можно обещать девице золотые горы. А значит, и место в собственном доме. Лучше, если она будет на глазах. Подальше от здешней полиции.
– Мама, ты скажи следователю, если придет, – это уже из машины, поверх опущенного стекла. – Жанна отказывается от своих показаний. Протокол составлять не надо. Мы с тобой не так все поняли. Женщина сама выпала из машины. Несчастный случай. Хорошо?
– Так ведь я с самого начала…
– Поехали, – обернулась к нему Жанна. – Ну?..
…Девушка по дороге молчала, и Сабуров подумал, что она стесняется. Может, страдает косноязычием?
– Ты школу оканчивала?
– Да.
– Читать, писать умеешь?
– У меня не с головой непорядок. С ногами.
– Может, стихи пишешь?
– Нет.
– Ну, тогда романы? – усмехнулся он.
– О чем?
– Ну, о чем все пишут.
– Я не знаю, о чем все пишут.
– Ты что, книг не читала?
– У нас в доме нет книг.
– А в библиотеке?
Взглянула на него с откровенным презрением. Он сообразил: город, где находится ближайшая библиотека, далеко, и ее мать ездит туда вовсе не за книгами.
– Что, учителя книг не возили?