Своя-чужая жизнь, или Верни мою любовь
Шрифт:
– Есть хочу! – Женя выглянула из дверей комнаты, куда успела пройти.
– Пять минут. – Тетя Фира, как прилежная ученица, побежала в кухню.
Слово «еда» было для нее святым. Поэтому при упоминании о том, что кто-то голоден, с нее мгновенно слетал налет строптивости, и она превращалась в заботливую бабушку, готовую накормить любимых внучат сытным и вкусным обедом.
Женя медленно вышла из комнаты и подошла к подруге. Кирсанова сидела на чемодане и смотрела прямо перед собой.
– Кирсаныч, о чем задумалась? Не о Романовых ли случайно? – Она перенесла вес тела на здоровую ногу и постучала тростью, на которую опиралась, по чемодану. – Представляю, какой переполох сейчас там творится. Рыдают, несчастные, по несостоявшемуся
– Завтра мне предстоит сложный день. Нужно вспомнить, какой была Вероника: ее манеры, жесты, улыбку. Вспомнить, как она одевалась, как вела себя с мужчинами. Ее голос… Все забыла!
– Я о чем-то не знаю? – прищурилась Женя, с беспокойством вглядываясь в лицо подруги.
– Завтра Вероника Кирсанова, – поднялась та и встряхнула белыми волосами, – то есть Юманова, встречается со своим пасынком. Нужно выглядеть потрясающе.
Женя придирчиво оглядела подругу.
– Можешь в себе не сомневаться, – сказала она. – Ты великолепна! С Кириллом ты уже договорилась о встрече?
– Нет. Он еще не знает о моем намерении с ним увидеться. Ладно, идем обедать, а то у меня все внутри переворачивается от этих запахов. Фира, что ни говори, потрясающий повар.
– И хамло знатное, – хмыкнула Женя.
Глава 8
После возвращения из Вены Кирилл еще некоторое время находился под впечатлением от своего общения с Анной Романовой. Ему нравились мягкие, но уверенные в себе женщины, обладающие прекрасным чувством юмора, приятной внешностью и хорошими манерами. Конечно, нескольких минут беседы было недостаточно, чтобы понять, какая Анна на самом деле и обладает ли она теми чертами характера, которыми он наделил ее, однако это хватило для легкой влюбленности, нахлынувшей на Кирилла, едва лишь они сказали друг другу «до свидания». Крайне романтичный и неопытный в отношениях с женщинами, Кирилл был взволнован этим чувством, окрасившим его настроение в яркие тона. Он даже не заметил, что снова попал в ситуацию, в которой оказывался уже как минимум десяток раз: он влюблялся в созданный им самим образ, жил им некоторое время, а потом возвращался в реальный мир, где вновь оказывался одиноким и разбитым.
Настоящих увлечений в его жизни было мало. Первая девочка, оставившая след в его сердце, училась с ним в одном классе. Более трех лет он молча любил ее, обреченно вздыхал, когда она проходила мимо него, и мечтал дотронуться до ее руки. Все бы и осталось на уровне иллюзорных картинок, но девочка пожалела стеснительного мальчика, на которого никто не обращал внимания, и предложила ему прогуляться вместе после уроков. Ничего не значащий разговор привел к тому, что они были вместе до окончания школы. В том детском, а потому самом ярком, романе было все: и ревность, и расставания, и бурные примирения. Не было одного – стабильности. Первая юношеская любовь оказалась похожей на крутые горы, сложнопреодолимые и не вызывавшие желания повторить восхождение.
Второй серьезной любовью Кирилла была жгучая бразильянка Мара, с которой он учился в Лондонской школе бизнеса. С ней же на пару он эту школу бросил и улетел в Рио. Сейчас Кирилл с трудом вспомнил бы ее лицо, зато мог с легкостью воскресить в памяти все чувства, которые он испытывал к ней. Мара заставила его эмоции работать на пределе возможностей, поэтому не было ничего удивительного в том, что вскоре он выдохся. Сейчас Кирилл удивлялся тому, как умело Мара держала его на пике ощущений, а потом вдруг отпустила, устроив в завершение такую бурную сцену, от которой он потом «отходил» на протяжении нескольких месяцев. Девушки его еще долго не интересовали, в особенности он избегал тех, кто открыто демонстрировал свой темперамент. Дважды опаленный общением со страстными особами, теперь Кирилл сторонился им подобных, и все же иногда они появлялись в его жизни, чтобы после проведенных вместе нескольких ночей исчезнуть навсегда.
Кириллу не было
Первую неделю после приезда из Вены он ждал от Анны звонка, сам же не решался набрать ее номер, хотя не раз представлял, как смело он поздоровается и предложит ей увидеться вновь. Кирилл уже забыл об обещании Анны узнать, где находится ее сестра, а также посодействовать тому, чтобы Вероника согласилась на встречу с ним. Единственное, о чем он думал в последние дни, – об улыбке Анны и о ее запахе, который он отчетливо помнил. К началу второй недели воодушевление начало покидать Кирилла. Он понял, что Анна ему не позвонит, и это расстроило его. Также огорчила его собственная память: она уже не могла детально воспроизвести образ женщины, поэтому Кирилл, чтобы освежить этот образ, часто смотрел на фотографию Вероники, все еще лежавшую в нижнем ящике стола.
Когда секретарь сообщила, что внизу ожидает госпожа Юманова, он не сразу понял, о ком именно идет речь. До недавнего времени мама носила ту же фамилию, поэтому Кирилл ошибочно посчитал, что Нина вернулась из путешествия раньше, чем запланировала, и желает увидеть сына.
– Странно. Мы вчера разговаривали, и мама ничего не сказала о своем возвращении.
– Вероника Андреевна просит о встрече.
– Вероника?! – От неожиданности Кирилл повысил голос. – Пригласите ее немедленно, Мария Дмитриевна! Вы должны были сразу же отдать распоряжение пропустить ее, не спрашивая моего разрешения.
Секретарь от обиды побледнела и выпрямилась. Всегда мягкий и вежливый, Кирилл Германович впервые отчитывал ее за нерасторопность, отчего ей стало обидно вдвойне. Во-первых, ранее он никогда не позволял себе повышать голос. А во-вторых, это был первый ее промах за все время работы с ним, но он не сделал ей скидку, а накричал на нее сразу же, без положенного предупреждения.
– Что же вы замерли? Выполняйте!
– Прошу прощения.
Уже когда Мария Дмитриевна выбежала за дверь, словно оставив после себя ощутимое облако обиды, Кирилл понял, что был слишком груб с ней, но быстро забыл об этом, подумав о Веронике. Странным было то, что он искал ее так долго и безрезультатно. И вот она сама возникла из ниоткуда, неожиданно и стремительно! Тут же Кирилл вспомнил об Анне и предположил, что это она посодействовала их встрече. Мысленно поблагодарив госпожу Романову за помощь, он вышел из-за стола, чтобы оказаться ближе к двери, когда Вероника войдет в кабинет, и растерялся, внезапно увидев ее перед собой.
– Здравствуй, Кира, – от звука ее голоса у него перехватило дыхание, и он робко пожал ее протянутую руку.
Женщина выглядела так, будто сошла с того снимка, который он рассматривал несколько минут назад. В прекрасных серо-зеленых глазах горела улыбка, легкие румяна освежали нежную округлость щек, ярко накрашенные губы были несколько больше, чем запомнил их Кирилл, но он отнес это к игре света и к цвету помады – таким оттенком могут пользоваться только уверенные в своей привлекательности женщины. Светлые волосы она собрала в длинный хвост, во всем остальном была такой же, как и на фотографии. Легкая, изящная и сексуальная. Сняв пиджак и небрежно бросив его на спинку кресла, она прошлась по кабинету. Кирилл с удовольствием наблюдал за ней. На ней были узкие брюки, заставлявшие думать о не совсем приличных вещах, и почти прозрачная черная блуза, также дававшая повод к буйной фантазии. Высокие каблуки еще больше удлиняли ее фигуру, отчего она казалась неправдоподобно тонкой и гибкой.