Своя гавань
Шрифт:
— Во Франции закон — моё желание, мадам, — король по-прежнему не повышал голоса и всё так же нежно гладил её пальцы. — Если я полюбил женщину, то она будет моей, даже если она властительница далёкого острова. В противном случае её судьба и судьба её близких незавидна. Подумайте, мадам: ваша неуступчивость может стоить Сен-Доменгу будущего.
Впервые за многие годы Галка не знала, что сказать. Будь она, как прежде, пираткой без своей гавани и крыши над головой, ничто бы не удержало её от резкой отповеди. Мол, идите-ка вы, ваше величество… Но сейчас за каждым её словом стояла судьба Сен-Доменга. Заокеанская республика двух лет от роду никак не могла рассчитывать на равную с Францией
— Что с вами? — король даже слегка испугался, увидев изжелта-бледное лицо женщины и её мрачнейший взгляд. — Вам дурно?
— Думаете, так легко принять решение? — сипло — горло словно удавкой перехватили — вытянула из себя Галка.
— Что же вас останавливает? Почему вы заставляете меня страдать?
«А на мои страдания ты давно болт положил?» — с ненавистью подумала Галка. Но вслух она сказала совсем другое.
— Если я скажу вам «да», я потеряю мужа, — всё ещё через силу выцедила она. — А если скажу «нет» — потеряю страну, которую люблю не меньше.
— Ваш муж никогда не узнает, я об этом позабочусь.
— И никто посторонний — тоже, — голос Галки упал до шёпота. Решение принято. Она переступила черту, из-за которой не было возврата. — Никто. То, что касается лишь нас двоих, должно оставаться между нами. В противном случае ничего не будет. В смысле — ничего хорошего.
— Обещаю, — король уже целовал её лицо, несмотря на бледность горевшее странным жаром. — Нет — клянусь! Наша тайна останется лишь нашим сокровищем… Милая моя…
— Не сейчас и не здесь, — Галка всё-таки нашла в себе силы удержать его на более-менее безопасном расстоянии. — За нами наверняка наблюдают.
— Разумная предосторожность, — король, подумав о том же, поумерил пыл. — Как же быть?.. Ах, да, сегодня малый приём. И часов в семь пополудни мы смогли бы уединиться без опасения попасться кому-нибудь на глаза… Я надеюсь, вы не скажетесь больной?
— Нет.
— Тогда сегодня вечером вы сделаете меня счастливейшим человеком, ибо я действительно люблю вас, и не желаю этого скрывать…
«Как там сказал этот шевалье де Лесаж в салоне? „Острое заморское блюдо“? Пожалуй, так. Мужчине следует немного разнообразить свой любовный рацион: сладкое быстро приедается…»
«Сдохнуть бы. Прямо сейчас, чтоб потом долго не мучиться…»
В самом деле, если она помрёт, это будет, пожалуй, наилучшим выходом из ситуации. Но… Вызов какого-нибудь бретёра на заведомо проигрышную дуэль исключался: у неё дипломатический иммунитет, и никто не рискнёт портить королю настроение из-за какой-то скандальной дамы. Устроить пищевое отравление при помощи поедания всего подряд она уже пыталась. Но после семи лет поглощения хреноватой солонины с грогом (то есть, тухлой водой, разведенной ромом) её желудок не проняло даже сочетание разнообразных солений и парного молока. А других способов избежать вечернего общения с его величеством Галка не видела.
В таких вот раздумьях она расхаживала по комнате. Джеймс пошёл обиняками вызнавать, где в данный момент находится английской посол; Жером и Хайме дрыхли после ночной пьянки с мушкетёрами (чуть флигель не разнесли, черти, пришлось рявкнуть на них как следует); Каньо как заперся с вечера в своей комнате, так и не показывается; шевалье де Граммон давно проснулся, но предпочитал валяться в постели с замусоленным романчиком в руках, одолженным у какой-то знакомой дамы. Если бы не юнги, Галка бы уже волком выла. Но оба Хосе так просили рассказать им что-нибудь о великих полководцах прошлого, что она сдалась. И сейчас истории из жизни Гая
— Подарок от его величества, мадам, — слуга поставил на столик вазончик с сахарными фруктами, а также длинную коробку, обёрнутую шёлком и перевязанную ленточкой.
Галка так хорошо отвлеклась от своих переживаний, что даже вздрогнула от неожиданности. Да, в это время обычно приносили всякие подарочки от его величества. То сладости, то цветы, то шкатулку с диковинкой. Один раз принесли шпагу. Вот ту самую, с которой Галка в последнее время и ходила. Что же в этой коробке? Она неохотно потянула ленту, сняла шёлковую обёртку. Под ней оказался плоский деревянный ларчик с нехитрой защёлкой. Откинув крышку, мадам генерал присвистнула от удивления: на чёрном шёлке сиял рубинами и бриллиантами великолепный кривой кинжал явно восточной работы. Причём, не арабской, а индийской, ибо на ножнах был изображён танцующий многорукий Шива. Бесценный подарок. Галка вынула кинжал из ножен, полюбовалась на гравировку лезвия.
— Вот это ножик! — восхищённо выдохнул Хосе-Рыжий. — Наверное, стоит бешеных денег!
— Если он старинный — то да, — согласилась Галка. — Ладно, потом придумаем, что с ним делать… О, Джек! Ты вовремя! Мы тут подарочек разглядываем.
— Забавная вещица, — Джеймс, действительно только что пожаловавший в комнату, не без иронии оценил кинжал. — Такой разве что на стенку повесить — в бою от него пользы чуть. Но у меня забавные новости, Эли… Парни, погуляйте, — это уже юнгам.
— Капитан, — Хосе-Индеец скосил глаза на вазончик с «конфетами»: он, никогда до сей поры не евший такой вкуснятины, теперь навёрстывал упущенное с утроенной энергией. Его друг к сладкому был куда более равнодушен. — Можно мне?..
— Бери, какие проблемы, — кивнула Галка.
Мальчишка на радостях сгрёб сладости обеими горстями и умчался, сопровождаемый хихиканьем Хосе-Рыжего.
— Что ты узнал, Джек?
— Эли, ты будешь смеяться, — Джеймс присел рядышком. — Знаешь, кто сейчас представляет интересы Англии во Франции?
— Милый, ты меня интригуешь, — Галка невесело улыбнулась.
— Сэр Чарльз Модифорд, — дабы не интриговать жену, Джеймс сразу выложил нужные ей сведения. — Сын нашего старого знакомого, сэра Томаса Модифорда. Папашу сослали в поместье, сынка, как видишь, продвигают по дипломатической линии. Но он, к великому сожалению, больше занят делами торговыми, чем политикой, и потому нам не поможет.
— А жаль, — хмыкнула Галка. — Тогда наши дела идут не лучшим образом.
— Его можно заинтересовать, — Джеймс «на автопилоте» потянул из вазочки апельсиновую дольку в сахаре и отправил её в рот.
— Чем? Задёшево его не купить, а дорого я ему всё равно не дам. Не потому что жадная, а потому что он столько не стоит, — Галка следом за ним тоже вытащила из кучки сладостей такую же дольку — пожевать за компанию. — Модифорды мне вообще несимпатичны. Голландцев надо было зацепить, так нет их сейчас здесь. Переговоры идут то в Маастрихте, то в Нимвегене… Нет, Джек, В Европе слишком тесно, и нам тут никто не рад. Уж лучше быть первыми в Мэйне, чем сто первыми в Версале…