СВР. Из жизни разведчиков
Шрифт:
Они — просто аморфная масса без партий и организаций.
— Попробуйте дать рабочему десять фунтов, он наймет на свою работу другого за три фунта, а сам будет вести паразитический образ жизни.
Особенно неомарксист (как я мысленно окрестил его) не любил, почти ненавидел так называемых «жирных котов» — представителей крупной буржуазии.
Это была искренняя классовая ненависть к местным богачам. Из высшего руководства страны высоко ценил только президента Насера, но резко критиковал его ближайшее окружение, особенно Анвара
Ошибка Насера, по его мнению, состояла в том, что он держит около себя этих людей и доверяет им — представителям крупной военной и торговой буржуазии.
Кроме того, он считал, что Насер совершает и другую ошибку — медлит с экспортом революции в монархии Арабского Востока.
— Революции не экспортируются, их делают широкие народные массы, — возразил я.
— Молодой человек! Вы еще плохо знаете Арабский Восток. Здесь революцию совершает армия.
Итак, мы беседовали и на теоретические темы, и на политические.
Иногда мой собеседник сообщал то, что нельзя было узнать из прессы. Он не был «жирным карасем» по своему служебному положению, но знал много. Его фрагментальные, но довольно интересные данные шли в «общую копилку» резидентуры.
Однажды, выслушав его тираду по поводу общего обуржуазивания египетского общества, я сказал ему:
— Мне кажется, что вы люмпен-интеллигент с уклоном в экстремизм.
Я постарался перевести немецкое слово «люмпен» так, чтобы не обидеть его.
— Да, я бедный, но честный интеллигент, сын феллаха, но все то, чего я достиг в жизни, я достиг своим личным трудом, не эксплуатируя других. А вот вы, советский дипломат, являетесь буржуазным интеллигентом, катаетесь по городу на автомашине, снимаете квартиру в Замалеке, где живут одни аристократы и «жирные коты».
Спор был жарким, но каждый старался соблюсти вежливость.
Вообще-то говоря, арабы даже в самых горячих спорах соблюдают этикет.
Они терпеливы, мягки.
Но чтобы доказать им что-то, приходится использовать железную аргументацию и логику.
— Вы — приятный молодой человек, интересный собеседник, но все равно в моих глазах вы являетесь интеллигентным буржуем среднего класса, — подытожил он после нашей очередной беседы.
Однажды после спора на тему «кто есть кто» мой теоретический оппонент сделал неожиданное предложение:
— Я хочу пригласить вас посетить турецкую баню в городе. Согласны?
— Конечно! Я никогда не был в Турции и о турецких банях знаю понаслышке. Куда поедем? Может, в гостиницу «Хилтон»? Там, я слышал, настоящая турецкая баня с хорошими массажистами…
— Ни в коем случае! В «Хилтоне» проживают буржуи из империалистических стран и находиться среди них мне будет неприятно и противно. Мы поедем в народную баню.
Мы сели в машину и по лабиринтам узких улиц приехали в район знаменитого базара Хан эль-Халили. Это — древний базар.
Впервые он упоминается в исторических
Издавна там продавались изделия местных ювелиров и ремесленников: кольца и кулоны с камнем «александрит», чеканные медные тарелки и кувшины, подсвечники, изделия из кожи — кошельки и сумки с сюжетами из жизни фараонов.
Недалеко от базара находилось старое двухэтажное обшарпанное здание без всякой вывески, упоминающей о том, что там находится баня.
Мы вошли.
В первой комнате, напоминающей ночлежку из пьесы Максима Горького «На дне», сидели люди в галабеях и без, смотрели телевизор и курили кальян.
На нас они не обратили никакого внимания.
По скрипучей лестнице без перил мы поднялись на второй этаж и вошли в комнату без окон.
На потолке висела лампочка без абажура.
По стенам и на полу бегали огромные рыжие тараканы.
Мы разделись и спустились в квадратный бассейн, заполненный едва теплой водой. Под ногами хлюпала жидкая грязь. Бассейн тоже освещался одной лампочкой.
Я стиснул от брезгливости зубы, но отступать было нельзя. Надо держаться, сохранять невозмутимость.
Банщик уложил меня на мраморный стол, стоящий посреди бассейна, едва дотронулся до моих рук и ног, изображая подобие массажа. Затем выт лил на меня ведро теплой воды, и на этом процедура завершилась.
Мой гид по местным баням занял мое место. Других на очереди не было.
Я поднялся в раздевалку, быстро оделся и вышел на улицу.
Проверил автомашину. Ее никто не вскрывал. Нашел лавку, где продавался одеколон в больших бутылках, вернулся, разогнал тараканов, вылил на себя всю (литровую!) бутылку одеколона в целях профилактики от кожных болезней.
Вскоре из бассейна вернулся мой спутник. — Ну, как тебе понравилась народная турецкая баня?
— Нормально, но в наших русских банях температура выше!
— Должен сознаться, что я специально устроил тебе экзамен. Ты его выдержал с честью! Перевожу тебя из буржуазного интеллигента в представителя трудового народа! «Жирные коты» и западные дипломаты в этой бане ни разу не были и не будут.
— Спасибо! Служу в интересах советского и египетского народов!
— И я буду делать то же самое!
После визита в эту пародийную турецкую баню мой египетский псевдомарксист стал относиться ко мне значительно теплее.
Он начал более охотно и откровенно делиться тем, что ему удавалось разузнать об основных направлениях деятельности сподвижников президента Насера.
От стратегических оценок команды Насера он воздерживался, и как потом подтвердило время, оказался прав.
Из этих откровений я узнал многое.
Так, маршал Абдель Хаким Амер, наркоман — любитель гашиша, вице-президент и командующий египетской армией после войны 1967 года, пытался организовать заговор против своего друга и патрона — президента Насера и был убит египетской разведкой.