Священная тайна Церкви
Шрифт:
Учение Евномия об именах Божиих было рассмотрено также святителем Григорием Богословом (329/330—389/390). Он, в частности, указывал на то, что в древнем Израиле имя «Сущий» было окружено благоговейным почитанием: на письме оно изображалось священной тетраграммой, а в период после вавилонского плена его даже вовсе перестали произносить. В этом Григорий видел прямое указание на то, что природа Божества превосходит всякое имя:
Божество неименуемо. И это не только показывают логические рассуждения, но дали нам понять и мудрейшие и древнейшие из евреев. Ибо те, которые почтили Божество особыми знаками и не потерпели, чтобы одними и теми же буквами писались и имена всех, кто ниже Бога, и имя Самого Бога, чтобы Божество даже в этом было непричастно ничему свойственному нам, могли ли когда-нибудь решиться рассеянным голосом наименовать Природу неразрушимую и единственную? Ибо, как никто никогда не вдыхал в себя весь воздух, так и сущность Божию никоим образом ни ум не мог вместить, ни слово объять [275] .
275
Григорий Богослов. Слово 30, 17,1—10 (SC 250,260—262 = Творения иже во святых отца нашего Григория Богослова, архиепископа Константинопольского. СПб., б. г. Т. 1. С. 440).
Каждое
276
Словопроизводство от весьма распространено. См.: Платон. Кра–тил 397d; Феофил Александрийский. К Автолику 1, 4; Климент Александрийский. Строматы 4, 23 и др.
277
Григорий Богослов. Слово 30, 18, 1—18 (SC 250, 262—264 = Творения. Т. 1. С. 440).
278
Григорий Богослов. Слово 6, 12, 18—20 (SC 405, 152 = Творения. Т. 1. С. 153).
Впрочем, все имена Божий настолько относительны и неполны, что ни каждое из них в отдельности, ни все они в совокупности не дают возможности представить, что есть Бог в Своей сущности. Если собрать все имена Божий и все образы, с которыми Бог связан в Писании, и слепить их в одно целое, получится некое частичное представление, основанное на фантазии: скорее идол, чем Бог [279] . Вопреки Евномию, который считал, что сущность Бога заключается в Его «нерожденности», Григорий указывает на то, что ни «нерожденность», ни «безначальность», ни «бессмертие» не исчерпывают сущности Божией. Бог непостижим, неименуем и неописуем: мы можем описать только некоторые Его свойства ( ' ), но не можем адекватно описать Его сущность [280] .
279
Григорий Богослов. Слово 28, 13, 1—34 (SC 250, 126—128 = Творения. Т. 1. С. 399–400).
280
Более подробно учение св. Григория Богослова об именах Божиих рассмотрено нами в книге: Жизнь и учение св. Григория Богослова. М., 1998 (второе издание: СПб., 2001). С. 247—255.
Наиболее последовательным и подробным опровержением евномианской доктрины явилось сочинение святителя Григория Нисского (ок. 330—ок. 395) «Против Евномия», в значительной степени воспроизводящее аргументацию одноименного сочинения Василия Великого. Существенное место в трактате Григория Нисского отведено критике евноми–анской теории имен [281] . В опровержение этой теории Григорий Нисский прежде всего говорит о том, что «бытие — не одно и то же с наименованием» ( , ) [282] ; «иное предмет, по своей природе подлежащий названию, и иное — название, обозначающее предмет» [283] . Имя само по себе не имеет существенной ипостасности, но есть «некий признак и знак какой-либо сущности и мысли, сам по себе не существующий и не мыслимый» [284] . Имена вообще не являются необходимой принадлежностью предметов. Имена нужны нам постольку, поскольку мы, будучи в теле, неспособны общаться друг с другом на чисто интеллектуальном уровне:
281
Здесь и далее этот трактат цитируется по греческому тексту, изданному в PG 45, и по русскому переводу в: Творения св. Григория Нисского. Ч. 5 (Против Нвномия. Книги 1—4). М., 1863; Ч. 6 (Против Евномия. Книги 5—12). М., 1864
282
Григорий Нисский. Против Евномия 12 (PG 45, 964 В = Ч. 6. С. 328).
283
Там же (PG 45, 1001 CD = Ч. 6. С. 373).
284
Там же (PG 45, 1108 D = Ч. 6. С. 495).
В человеческой природе нисколько не нужно было бы нам употребление слов и имен, если бы возможно было открывать друг другу неприкровенные движения разума. Теперь же, так как возникающие в нас мысли, по той причине, что природа наша заключена в телесной оболочке, не могут обнаружиться, мы, по необходимости наложив на вещи, словно знаки, известные имена, посредством их объясняем движения ума. А если бы как-либо иначе возможно было обнаруживать движения разума, то мы, перестав пользоваться периодическою услугою имен, яснее и чище беседовали бы друг с другом, открывая стремлениями разума самую природу вещей, которой занимается ум [285] .
285
Там же (PG 45, 1041 CD = Ч. 6. С. 419).
Неверно думать, что имена изобретены Богом: «Бог — Создатель предметов, а не простых речений; ибо не ради Него, а ради нас прилагаются предметам имена» [286] . Имена, таким образом, мыслятся Григорием (в этом он следует Василию Великому, в свою очередь, повторяющему Аристотеля) как нечто внешнее, приложенное (добавленное) к предметам: имена суть ярлыки, «клейма» , звуковые обозначения, прилагаемые душой человеческой к предметам [287] . Считать, что имена к предметам
286
Там же (PG 45, 1005 С = Ч. 6. С. 377).
287
Там же (PG 45, 1045 С = Ч. 6. С. 423).
288
Там же (PG 45, 992 С = Ч. 6. С. 361—362).
Думать, будто достоинство начальства и господства Божеского естества сохраняется в форме каких-то звуков и в этом указывать великую силу Божию<…>что это иное, как не старушечья выдумка или сон находящегося в состоянии похмелья? Истинная сила Божия и власть, и начальство, и господство не в слогах имеет бытие, — иначе каждый изобретатель речений стал бы равночестным Богу, — но беспредельные века и красота мира и сияние светил и чудеса на земле и море, воинства ангельские и премирные силы и иной ли какой горний удел, о бытии которого загадочно слышим из Писания, — вот что свидетельствует о высшей всего силе Божией. А приписывающий звук голоса тем, которым по природе свойственно говорить, не скажет ничего нечестивого против Даровавшего голос; ибо мы и не считаем чем-либо великим изобретать наделенные смыслом звуки для обозначения предметов [289] .
289
Там же (PG 45, 1008 D—1009 В = Ч. 6. С. 380—381).
Библейский рассказ о наречении Богом имен тварям святитель Григорий не склонен трактовать буквально: когда, например, в Библии говорится, что Бог назвал свет днем, а тьму ночью, имеется в виду, что Бог сотворил из света день, а из тьмы ночь; выражение «назвал» в данном случае указывает на некий завершающий этап сотворения каждой вещи [290] . То же самое относится к словам псалмопевца о том, что Бог «исчисляет количество звезд, всех их называет именами их» [291] . Речь здесь не идет о том, что Бог употребляет числа и имена для счисления и называния звезд: речь идет о том, что Бог все объемлет знанием Своей премудрости [292] .
290
Там же (PG 45, 1005 ВС = Ч. 6. С. 377).
291
Пс. 146:4.
292
Григорий Нисский. Против Евномия 12 (PG 1053 D = Ч. 6. С. 432).
Источник происхождения имен — не в Боге, а в человеке; конкретнее — в той мыслительной способности человека, которую Григорий называет термином (или иногда ). Под в патриотической традиции обычно понимается способность человеческого разума к изобретению [293] . Святитель Григорий определяет как «способность открывать неизвестное, отыскивающую дальнейшее при помощи ближайших выводов из первого познания о том, что составляет предмет занятий» [294] . В дореволюционных русских переводах этот термин передавали маловразумительным словом «примышление» (Троицкий предлагает переводить как «измышление», что вряд ли более удачно) [295] . По словам Григория, «примышление» является драгоценнейшим из всех благ, вложенных в нашу душу Божественным Промыслом [296] .
293
Троицкий С. В. Об именах Божиих и имябожниках. С. 2.
294
Григорий Нисский. Против Евномия 12 (PG 45, 969 С = Ч. 6. С. 337). 107
295
Троицкий С. В. Об именах Божиих и имябожниках. С. 2.
296
Григорий Нисский. Против Евномия 12 (PG 45, 969 D = Ч. 6. С. 336—337).
«Бог по бытию предшествует и слову и мысли», — утверждает святой Григорий [297] . Этого, впрочем, не отрицал и Евномий. Последний писал: «Бог был и есть нерожден прежде всего получившего бытие и прежде происхождения имен» [298] . Комментируя эту мысль Евномия, Григорий пишет:
Видишь ли, что бытие тем, чем Он является, Он имеет прежде существования всех и безмолвствующих и говорящих, будучи ни более ни менее чем тем, что Он есть. Употребление же слов и имен придумано после сотворения людей, которых Бог удостоил дара слова. Итак, если тварь позднее Создателя, а из всей твари последнее создание есть человек; если слово составляет особенность человека; если речения и имена суть части слова, и если «нерожденность» есть имя, то как он [299] не понимает, что сражается против того самого, что утверждает? Ибо и мы говорим, что имена, придаваемые существующим предметам для различения одного от другого, изобретены человеческим примышлением; и он признает, что пользующиеся словом явились позднее божественной жизни; Божеское же естество как теперь существует нерожденно, так и всегда существовало [300] .
297
Там же (PG 45, 965 С = Ч. 6. С. 332).
298
Цит. по: Там же (PG 45, 964 С = Ч. 6. С. 329).
299
Евномий.
300
Григорий Нисский. Против Евномия 12 (PG 45, 964 CD = Ч. 6. С. 329—330).