Священная земля
Шрифт:
Эрика окинула взглядом огромную кипу документов: с чего начать?
Решив просмотреть статистические сводки — чтобы выяснить, удастся ли ей найти всех Наварро, умерших между 1865 и 1885 годами, — она села за свободный компьютер и выбрала базу данных. С тех давних времен остались лишь фрагментарные записи, напротив многих имен стояли вопросительные знаки. Когда Джаред вернулся с ленчем и уселся рядом с ней, разворачивая ароматные буррито, она сказала:
— Может, нам дать объявление в газету? «Просим отозваться всех, кто располагает информацией о мистере или миссис Наварро приблизительно
Он покачал головой и рассмеялся.
Эрика взяла стакан диетической колы.
— У меня такое ощущение, будто я составляю заявление о человеке, пропавшем без вести!
Некоторое время они молча ели, наблюдая, как приходят и уходят другие посетители — учителя, историки, писатели, люди, проводившие исследования своих родословных. И тут Эрика поймала себя на мысли, что разглядывает молодую рыжеволосую женщину, попросившую клерка помочь ей проследить предков семьи по фамилии Макферсон, которая поселилась в Лос-Анджелесе в начале XX века.
— Это были родственники моей матери, — услышала Эрика слова молодой женщины.
И сердце Эрики екнуло.
Быстро отложив буррито, она вернулась к компьютеру, закрыла статистическую базу и открыла базу данных полиции Лос-Анджелеса по прекращенным или старым делам. Параметры поиска состояли из выбора управления, отдела и даты. Она щелкнула кнопку «Пропавшие без вести» и долго глядела на экран, пока не ухватила идею, бродившую у нее в голове: «А сообщал ли вообще кто-нибудь об исчезновении моей матери?»
Хотя она и пыталась отыскать свою семью много лет назад, современных компьютерных баз данных в те времена не существовало. Поиск подразумевал просмотр бесконечных отчетов и записей — долгое и безнадежное занятие. Но теперь, повинуясь внезапному импульсу надежды, вместо того чтобы искать Наварро, Эрика напечатала «1965», тот год, когда ее мать появилась в общине хиппи. Потом добавила: «женщина», «белая», «беременная» и «младше тридцати лет». Сказав себе, что это все равно, что из пушки по воробьям стрелять, она нервно стучала пальцами по столу, дожидаясь появления результатов. Какие у нее шансы? То, что мама сбежала из дома, чтобы стать хиппи, — не более чем догадка. Она могла уйти с разрешения родителей. Возможно, они даже были рады избавиться от нее, и тогда, конечно же, никто не заполнял заявления о пропаже человека.
Когда на экране монитора высветились результаты, она принялась взволнованно читать имена пропавших женщин. В 1965 году оказалось много сбежавших подростков, среди них были и беременные. «Любая из них могла быть моей матерью».
Она открутила страницу назад и прочитала список внимательнее, мысленно проговаривая имена, на тот случай если попадется что-то знакомое.
И вдруг: Моника Докстейдер. Семнадцать лет. Волосы каштановые, рост 5 футов 7 дюймов, вес 140 фунтов, на четвертом месяце беременности. Последний раз ее видели на автобусной остановке Грейхаунд, Палм-Спрингс.
Докстейдер. Эта фамилия вызвала отклик в самых дальних уголках ее памяти. И дата! Июнь. Значит, ребенок у Моники Докстейдер должен был родиться в ноябре. В тот самый месяц, когда на свет появилась Эрика.
Пройдя
На все ушло не более пяти минут.
— О боже!
Джаред поднял голову.
— Что-то нашла?
— Кажется, я нашла... — Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. И произнесла: — Свою мать...
Он подошел к ней и, нахмурясь, прочел газетный заголовок на экране: «Наследница финиковой империи Палм-Спрингс бесследно исчезла. Ведутся поиски. Предложена награда». В короткой статье тридцатипятилетней давности родители девушки упрашивали ее вернуться. «Сейчас она называет себя Мунбим», — рассказала полиции мать Моники Кэтлин Докстейдер.
— Мунбим, — прошептала Эрика.
Тридцать лет назад лысый мужчина говорил социальной работнице: «Все звали ее Мунбим».
— Похоже, никто ее не похищал, — сказал Джаред. — Она сбежала. Эта история попала в газеты лишь по одной причине — семья девушки была очень богата. Тут говорится, что Докстейдеры — старейшие и самые крупные экспортеры фиников в Соединенных Штатах. Любопытно, занимаются ли они своим бизнесом до сих пор?
Эрика протянула руку и прикоснулась к монитору. Неужели эта пара обезумевших от горя людей средних лет — ее дедушка с бабушкой?
Джаред наклонился ближе.
— Вот это да, Эрика. Взгляни на фотографию внизу страницы. Та девчушка, Моника Докстейдер. Просто ты в юности!
— Вспоминаешь что-нибудь знакомое? — спросил Джаред, заворачивая свой «порше» с шоссе 111 на Докстейдер Роуд.
Эрика смотрела на ряды величавых финиковых пальм, уходивших на многие мили к горизонту, и дальше — на темно-желтую пустыню, упиравшуюся в горы, покрытые снегом, розовым в лучах заходящего солнца.
— Нет. Я родилась в общине на севере и, насколько мне известно, ни разу не покидала ее, пока меня не доставили в больницу Сан-Франциско. Тогда мне было пять лет, и после этого меня отдали в первую приемную семью. Не думаю, что когда-нибудь здесь бывала.
В Интернете они нашли вебсайт компании «Докстейдер Фармс». Сайт расхваливал ресторан, магазин сувениров, экскурсии по огромным угодьям и консервному заводу с бесплатным угощением из фиников для всех посетителей. Увидев раздел, озаглавленный «О нашей семье», Эрика понадеялась, что там будет рассказано о семье Докстейдеров. Вместо этого появилось описание корпоративной семьи — от вице-президента до собирателей фиников.
Эрика позвонила из архивного управления по указанному в сайте номеру, и ей сказали, что миссис Докстейдер не принимает гостей и будет доступна лишь по возвращении из шестимесячного отпуска. На мгновение у Эрики возникло желание рассказать секретарше о себе — наверняка миссис Докстейдер с радостью встретит свою давно пропавшую внучку. Однако потом она решила, что будет лучше просто поехать туда. Такие новости не сообщают по телефону и через секретарш, и откладывать тоже было нельзя, потому что миссис Докстейдер уезжала на следующий день.