Священный Гадар
Шрифт:
Ярослав Шереметьев обладал поистине огромной головой, но при этом слишком хилым телом на ее фоне. Нет. Он не был дистрофиком. Скорее, очень худым и жилистым. Создавалось впечатление, что тугие канаты связали в узел, придав ему форму человеческого тела, а после приладили к тугой связке мышц голову от настоящего гиганта. И этот контраст очень сильно бросался в глаза.
Впрочем, Тихон прекрасно знал причину подобной диспропорции. Собственно, ее весь город знал. Ярослав Шереметьев в молодости, более ста лет назад, будучи одним из сильнейших воинов своего дома, отправился со спасательной операцией в один из дальних земельных уделов Шереметьевых за чертой города, но
Его спасли, но цена оказалась слишком высокой. Ярослав Шереметьев из огромного здоровяка с пудовыми кулаками превратился в ходячий скелет с нулевым запасом духовной силы. Собственно, из-за того, что старший демон смог своей атакой уничтожить духа Ярослава, он и не стал его добивать. Зачем? Всем и так известно, что со смертью духа приходит конец и хозяину. Мучительный конец.
Какой силой воли и желанием жить нужно обладать, чтобы преодолеть агонию своей духовной ауры, ни Тихон, ни кто-либо еще не знал, и вряд ли когда-либо узнает. Этого даже инквизиторам неизвестно. Ибо Ярослав Шереметьев единственный в своем роде. Других подобных случаев не было и нет. И уж тем более никому не известны случаи возращения духовной силы после всего пережитого. Но факт есть факт. Каким-то чудом Ярославу Шереметьеву удалось частично вернуть свою силу. Конечно, лишь малую ее часть, но все же. Даже это звучало невероятно. Только и оставалось, что восхищается упорством этого несгибаемого человека.
— Добрый день, — с интересом рассматривая хозяина дома, произнес Тихон. — Весьма любопытная подборка.
— Что поделать, — улыбнувшись, пожал плечами Ярослав Олегович. — Люблю легкую и не напрягающую мозги литературу. Для меня книги — это отдых разума.
— Понимаю вас, — согласно покивал Тихон. — Сам иногда люблю почитать что-нибудь легкое и не требующее вдумчивости.
— Желаете чаю? Или чего покрепче? — все так же светясь лучезарной улыбкой добропорядочного хозяина, предложил Ярослав Олегович, подойдя к журнальному столику, расположенному у окна.
— Спасибо, но, пожалуй, откажусь, — вежливо улыбнулся в ответ Тихон.
— А вот я все же немного пригублю, — задумчиво оценив коллекцию бутылок в шкафу у окна, он взял одну из них и, придирчиво осмотрев, налил немного в бокал. — Точно не хотите? Это урожай из удела Романовых. Десять лет выдержки. Для красного вина удивительно тонкий вкус и аромат.
— Я предпочел бы побыстрее перейти к делу, если вы не против, — скупо улыбнулся в ответ Тихон.
— К делу, говорите… — протянул Ярослав Олегович, рассматривая игру света в бокале. — Можно и к делу. Но сначала нам нужно закрыть одно важное дополнение. Или можно сказать, вступление.
— Хм. Не понимаю, о чем речь? — нахмурился в ответ Тихон.
— О поверьте, — театрально взмахнул рукой Ярослав Олегович. — Ничего особо важного. Всего лишь документ о сохранности нашего разговора в тайне, и не более того.
— Кхм. Прошу меня простить, но зачем? — искренне удивился Тихон. — Если вы собрались рассказать о своем роде или еще что-нибудь тайное, то я предпочту остаться в неведенье.
— Боюсь, это невозможно, — загадочно улыбнулся в ответ Ярослав Олегович, присаживаясь в кресло напротив рыцаря.
— Вы мне угрожаете? — нахмурился Тихон, исподлобья глядя на собеседника.
— Он не угрожает. Он констатирует факт, —
Тихон с удивлением обернулся на голос и от увиденного его глаза округлились. Еще бы. Ведь бывшего главу дома, отца Ярослава Олеговича, почтенного Олега Всеволода Шереметьева уже лет двадцать как никто не видел. Он в один прекрасный день передал все права своему сыну и будто испарился.
— Олег Всеволодович? — изумленно протянул Тихон, во все глаза глядя на живое воплощение легенды.
Олег Всеволодович Шереметьев мало того, что являлся одним из самых долгоживущих знатных особ, ведь ему уже давно перевалило за четыре сотни лет, так еще и самым уважаемым среди знати членом Думы и ее почетным бывшим председателем. На секундочку, старик смог удержаться в кресле председателя Думы в течение почти сотни лет! Учитывая огромное количество интриг между знатными ветвями власти, это казалось немыслимым.
Да и сейчас, хотя Олег Шереметьев и выглядел старым и седым стариком, но его серые глаза по-прежнему сверкали азартом и жизненной силой. Да и двигался он довольно проворно. Вон как промчался через комнату и уселся в кресло справа от Тихона, с живым интересом рассматривая рыцаря.
— Приветствую, — усмехнулся старик, умостившись в кресле. — Он самый. Иль уже не похож?
— Отчего же? Похожи, — ответил улыбкой Тихон. — И вам доброго дня, уважаемый.
— Мне надоело ждать, пока мой оболтус перейдет к делу, и я решил вмешаться, — уверенно заявил старый глава и, не обращая внимания на реакцию сына, которому явно не понравились слова отца, продолжил. — Вот три документа, — старик достал три листа старинного пергамента из папки, которую до этого держал в руках. — Это не просто договор. Это магическая клятва. И мы все втроем ее подпишем.
— Вы хотите, чтобы я подписал это? — недоуменно произнес Тихон, взяв в руки один из листов. — Но зачем это мне?
— Скажу кратко, — сухо и словно с угрозой в голосе рубанул Олег Всеволодович. — Наш разговор касается Акиро. И это очень важный разговор относительно его и вашего будущего, а также его родителей. Все подробности после подписания.
— А что будет, если я откажусь? — хмуро произнес Тихон, которому эта ситуация с каждой минутой все сильнее и сильнее не нравилась.
— Тихон, не глупи и не задавай дурацких вопросов, — фамильярно фыркнул старик. — Мы можем и без тебя все решить, но я настоял. Мальчик к тебе привязался, и я не хочу портить с ним отношения или что-либо от него скрывать. Но если ты нас вынудишь, то… — в этом месте он многозначительно замолчал, а затем прозрачно намекнул. — К тому же, ты сначала документ-то почитай. Там не только твои обязательства, но и наши.
Тихон, недовольно смерив обоих собеседников взглядом, перевел взор на документ. Вся эта ситуация ему не нравилась, но пока он не мог понять, как именно из нее можно выбраться. Да. Его сил хватит вырваться из особняка, но что дальше? Всю жизнь прятаться от наемных убийц? Ведь даже его прямой начальник епископ Ульрих Третий скорее продаст его подороже, чем рискнет ссориться с домом Шереметьевых.
Но чем глубже Тихон вникал в написанное, тем больше внутри него росло чувство недоумения и неверия. Этот текст духовной клятвы действительно был составлен так, что по сути от его подписания больше страдал род Шереметьевых, а не рыцарь. От него требовалось лишь соблюдать тайну и по сути больше ничего. В то время как его собеседники обязывались защищать его семью и всячески помогать ему в будущем. Ну и соблюдать тайну.