Священный любовник
Шрифт:
Он будет садовником.
Фьюри вернулся в настоящее, когда заговорил колдун: Но я был прав, ведь так? Твои родители почили рано и в полной нищете, твоего близнеца использовали как шлюху, а у тебя вообще непорядок с головой.
Я был прав, не так ли, напарник.
Фьюри опять сосредоточился на жуткой белизне Другой стороны. Этот мир был совершенен, порядок во всем, ни единого изъяна. Белые тюльпаны на белых стеблях цвели в клумбах вокруг зданий. Деревья росли
Он задался вопросом, кто же косил газон, и у него возникло ощущение, будто трава, как и все окружающее здесь, была всегда неизменной.
Должно быть, это хорошо.
Глава 14
В это время в особняке Братства, Кормия в очередной раз посмотрела на часы на письменном столе. Джон Мэтью должен был прийти час назад, ведь они договорились о совместном просмотре фильма, и она надеялась, что с ним ничего не произошло.
Слоняясь из стороны в сторону, Кормия поняла, что сегодня комната давила на нее, была слишком тесна, хотя мебель была все та же, и кроме нее здесь никого не было.
Святая Дева-Летописеца, Кормию переполняла энергия.
Это была кровь Фьюри.
Она и сокрушительное, неудовлетворенное желание.
Девушка остановилась у окна, и приложила пальцы к губам, вспоминая его вкус, ощущения его тела в ее руках. Это был безумнейший порыв, восхитительный экстаз. Но почему он остановился? Этот вопрос так и вертелся в ее голове. Почему он не захотел дальнейшего развития? Да, его призвал медальон, но, будучи Праймэйлом, он мог диктовать свои условия. Он был силой расы, правителем Избранных, и по своему желанию мог игнорировать всех и вся.
На ум приходил лишь один ответ, и от него внутри все сжималось от боли. Что, если причина заключалась в его чувствах к Бэлле? А если он считал, что предает свою любовь?
Трудно сказать, что было хуже: он с Кормией и всеми ее сестрами, или же он ни с кем из них, потому что его сердце принадлежит другой.
Кормия вглядывалась в ночь, и ей казалось, что она сойдет с ума, если останется в своей комнате. Ее взгляд упал на бассейн с волнистой поверхностью. Нежные движения волн напоминали ей о глубоких ваннах на Другой Стороне, и как будто обещали мирную передышку от всех тревожных мыслей.
Кормия достигла двери и вышла в коридор прежде, чем осознала, что покинула спальню. Босые ступни несли ее быстро и бесшумно, она спустилась по парадной лестнице в вестибюль и пересекла мозаичный пол. В бильярдной она вышла через дверь, которую открыл для нее Джон прошлой ночью, и оказалась на улице.
Стоя на прохладных камнях террасы, Кормия позволила чувствам скользнуть в темноту и оглядела территорию, пролегающую от массивной стены до самого края владений. Казалось, ей ничего не грозило. Лишь густой ночной воздух гулял среди цветов и деревьев.
Оглянувшись, она посмотрела на огромный дом. В окнах горел свет, и девушка видела, как внутри суетились
Она закрыла дверь, подобрала полы одежды и направилась через террасу к воде.
Бассейн имел прямоугольную форму и был выложен по краям такими же плоскими черными камнями, которые покрывали террасу. Рядом стояли плетеные шезлонги и столики со стеклянными столешницами. В стороне она заметила какое-то черное приспособление с белым резервуаром. Растения в горшках добавляли цвета.
Опустившись на колени, она окинула взглядом воду, которая в лунном свете казалась масляной, наверное, потому что дно бассейна было выложено черным камнем. Все было устроено по-другому, совсем не так как в ваннах на Другой Стороне; не было постепенного спуска, и Кормия подозревала, что сам бассейн был очень глубок. Но в нем невозможно почувствовать себя плененной: Кормия заметила изогнутые ручки, расположенные через равные промежутки по краям бассейна, за которые можно ухватиться, чтобы помочь себе выйти из воды.
Сначала она погрузила пальчики, затем полностью всю ступню, поверхность воды пошла рябью, вода как будто захлопала в ладоши, подбадривая девушку.
С левой стороны располагалась лестница, маленькие ступеньки которой словно приглашали в воду. Она подошла к ним, сняла одежды и обнаженная погрузилась в бассейн.
Ее сердце билось быстро, но Боже, эта роскошная мягкость воды служила буфером. Она продолжала идти вперед, пока волнующаяся вода не обняла нежно ее тело от груди до самых пяточек.
Это было чудесно.
Она подчинилась инстинкту, который подсказал ей оттолкнуться ногами; и ее тело невесомо скользнуло вперед. Расправив руки, Кормия обнаружила, что может двигаться в любом направлении, куда только захочет — сначала направо, затем налево, потом вперед до самого конца, где над водой нависала тонкая доска.
Внимательно изучив территорию, Кормия перевернулась и поплыла на спине, смотря на небо. Мерцающие над ней огни заставили ее задуматься о том, какое место она занимала среди Избранных, о своем долге быть одной из многих, молекулой, частью одного Целого. Она и ее сестры были неотделимы от великой традиции, которой они служили: как эта вода, цельная и текучая, не имеющая границ, как звезды в вышине, которые никогда не менялись.
Кормия смотрела в небеса, когда ее посетила одна из тех случайных, еретических мыслей, только она не имела отношения к дизайну особняка, одежде или еде.
Эта мысль шла из глубин ее сердца и делала ее грешницей и еретичкой:
Она не хотела быть одной из многих.
Только не для Праймэйла. Не для него.
И не для себя.
На другом конце города, Куин сидел на кровати и смотрел на экран сотового телефона в своей ладони. Он набрал адресованное Блэю и Джону сообщение, и сейчас просто ожидал отправления смс.