Священный огонь
Шрифт:
– Я не маленький краб на берегу. И я не кошмар! – Она с трудом перевела дыхание. – Я вне закона.
Он расхохотался.
– Да, я вне закона. Я пыталась сделать вид, будто я кто-то еще, на самом деле кто-то еще, и потому не могла определить, чего же я хочу. Но я лгала самой себе, потому что я по-прежнему Миа, я всегда была Миа и осталась ею. А их я ненавижу! Они не хотят, чтобы я жила. Они лишь хотят, чтобы я существовала, и моя жизнь тянулась и тянулась, совсем как у них! Я сейчас могла бы одеться, выйти на улицу и позвонить в лабораторию в Заливе. Я сказала бы им: «Привет всем в Калифорнии. Это я, Зиеманн, у меня возникла отрицательная реакция
Эмиль взял ее за руку и долго ничего не говорил. Наконец встал и дал ей стакан воды. Она жадно выпила и вытерла глаза.
– Это ты и хотела мне сказать?
– Да.
– И это все?
– Да, все.
– Ты уже рассказывала это мне раньше?
– Нет, Эмиль, никогда. Я никогда не говорила ни тебе, ни кому-либо другому. Ты услышал первым, поверь мне.
– Ты это расскажешь мне еще раз?
Она сделала паузу, задумалась.
– Считаешь, что можешь это запомнить?
– Я не знаю. Я мог бы запомнить. Но часто не запоминаю вещи, которые мне говорят поздно ночью. Я забывал рассказы других женщин, но у нас с тобой слишком глубокая связь. У тебя и меня. Я полагаю... Я полагаю, что мы должны были встретиться, это судьба.
– Ладно... Может быть... Нет... Нет, я не могу в это поверить, Эмиль. Я не религиозна, не суеверна, я даже не увлекаюсь мистикой. Я просто постчеловек. Я постчеловек и сделала моральный выбор, вышла за отведенные мне рамки. Я сделала этот выбор сознательно, с открытыми глазами, и теперь мне надо научиться выживать в этом моем личном кошмаре.
– Я знаю, что ты выдержишь.
– Что же?
– Ты должна осмелиться. Но я сумею воскресить тебя. Ни сомнений, ни тайн, ни боли, просто совершенно новая женщина. Если ты, конечно, этого хочешь.
– О Эмиль! – Она посмотрела на него. – Только не амнезиак.
– Конечно амнезиак. Надеюсь, ты не думаешь, что я забыл о такой ценной вещи. Эта Зиеманн, о которой ты мне рассказала, эта старуха, этот кошмар, который в тебе был. Мы вытащим его из тебя. Выгоним, метлой выметем, как ведьмы делают.
– Разве это нам поможет? Я по-прежнему иностранка на нелегальном положении.
– Нет, ты ею больше не будешь. Мы и это должны поправить. Ты станешь моей женой. Ты будешь молодой. Новой. Свежей. Ты полюбишь меня. А я буду любить тебя. – Он сел на кровать и распахнул руки. – Мы запишем все сегодня ночью. Мы объясним друг другу, как нам дальше жить. Утром прочтем. Мы попросим Поля нам помочь. Поль – хороший человек, умный, у него много друзей, он сумеет сделать все как надо. К тому же он хорошо ко мне относится. Мы поженимся, уедем из города и отправимся в Богемию. Мы разобьем сад и будем заниматься керамикой. На природе, в деревне, станем другими людьми, заживем вдали от буржуазной действительности, навсегда расстанемся с ней!
Он говорил взволнованно, страстно, убедительно, и она хотела откликнуться на его слова, но в ее душу закралось подозрение. Хотя это чувство было смутным, она догадалась, что подобные предложения он уже делал другим женщинам.
Когда
Где-то около полудня в дверь постучали.
– Убирайтесь, – простонала она.
В замочной скважине лязгнул ключ, и дверь открылась. Это был Поль.
– О, это вы! – машинально сказала она. – Чао, Поль.
– Добрый день. Я могу войти? – Поль переступил порог студии. – Я вижу, что вы живы. Это прекрасная новость. Вы заболели?
– Нет. Да. Нет. Как бы это изящней выразиться, у меня критические дни.
– И все? Только-то? Ладно. – Поль коротко усмехнулся. – Я понял.
– А где Эмиль?
– Что же, – Поль уклонился от ответа, – давайте это обсудим. Вас зовут Майа, не правда ли? Мы познакомились в прошлом месяце на вечеринке в «Голове», хотя знакомство, в общем-то, шапочное. Вашей приятельницей была продавщица, она же манекенщица, тогда ей пришлось туго, и она перепихнулась с Нико.
– Я виновата, мне жаль это слышать.
– А вы поели? – спросил Поль, бросив рюкзак на пол, позади печи.
Он обеими руками пригладил свои темные волосы.
– Я сегодня еще не завтракал. Позвольте мне что-нибудь приготовить. Тут на кухне неплохие запасы. Как насчет гуляша?
– О, ради бога, не надо.
– Или немного каши. Что-нибудь очень легкое для восстановления сил.
Поль открыл кран и стал наливать воду.
– Давно ли вы знакомы с нашим другом Эмилем?
– У нас начался роман с той самой ночи в «Голове».
– Три недели с Эмилем! Вы смелая женщина.
– Я не первая.
– Вы тут многое изменили, – заметил Поль, осмотрев студию. – Я восхищаюсь вашей преданностью. Об Эмиле нужно постоянно заботиться, с ним масса хлопот. Он позвонил мне сегодня утром. В страшном волнении. И я приехал поездом из Штутгарта.
– Понимаю. – Она сняла покрывало и прикрыла им ноги. – Он сказал, что вы близкие друзья. Эмиль всегда прекрасно отзывался о вас.
– Вот как? Трогательно. Конечно, вполне естественно, что Эмиль мне позвонил. Мой сетевой адрес вытатуирован у него на локте.
Майа заморгала.
– Что-то я никогда не замечала у него такой татуировки.
– Она довольно хитрая. Татуировка становится видна на коже, когда он расстроен.
– А Эмиль был расстроен сегодня утром?
Поль насыпал в кастрюлю желтый порошок.
– Он разбудил меня и сказал, что в его постели умирает какая-то странная женщина. Умирает или, возможно, уже умерла. Инкуб. Голем. Он был очень смущен.
– Где он сейчас?
– Он расслабляется в сауне. Шварц присматривает за ним. Мне нужно им позвонить. Одну минутку. – Поль снял крохотный мобильный телефон со своего воротника и начал говорить по-немецки, осторожно помешивая варево в кастрюле. Сперва голос Поля звучал спокойно, весело, потом властно и наконец немного иронически. Когда Поль навел порядок во Вселенной, он убрал аппарат снова под воротник рубашки. – Вам нужно поддерживать свой организм, – сказал он. – Как вы относитесь к хорошей минералке? Может быть, двести микрограммов хорошего энкефалина, капелька диуретика и расслабляющие средства. Они восстановят ваши силы. – Он взял свой рюкзак, открыл его и достал оттуда яркую сумку на молнии. В ней находился целый арсенал тестовых полосок и полных капсул.