Священный огонь
Шрифт:
Бенедетта чихнула и взмахнула рукой:
– Должно быть, ты гадаешь, почему я позвала тебя сюда.
– Ну так скажи, – сказала Майа, подперев руками подбородок.
– Дорогая, сегодня мы хотим принять тебя в нашу компанию.
– Правда?
– Но сперва нам надо устроить тебе небольшую проверку.
– Небольшую проверку. Ну конечно.
Бенедетта жестом указала в конец крыши, туда, где был бар. Там возвышался широкий металлический круг плоской тарелки. Спутниковая антенна Клауса. Она находилась примерно в двадцати метрах от них.
– И что? – сказала Майа.
Бенедетта
– Распишись в списке наших членов, – сказала Бенедетта и отдала Майе шпильку.
– Великолепно. Хорошая мысль. Где я должна расписаться?
– Вон там. – Бенедетта указала на спутниковую тарелку.
– Иди туда, – подтвердил Нико.
– Вы имеете в виду, что мне надо пройти по гребню крыши.
– Сообразительная, – обратилась Бубуль к Нико. Тот согласно кивнул головой.
– Значит, мне надо просто пройти в темноте по острому гребню черепичной крыши на уровне четвертого этажа, – уточнила Майа. – Вы же этого от меня хотите? Верно?
– Ты помнишь, – спокойно спросила ее Бенедетта, – свою энергичную римскую подружку? Натали?
– Натали. Разумеется. А что с ней случилось?
– Ты просила меня немного присмотреть за твоей подружкой Натали.
– Да, так и было.
– Я выполнила твою просьбу, – продолжала Бенедетта. – Познакомилась с Натали. Она бы никогда не смогла пройти проверку. И знаешь почему? Потому что она остановилась бы на середине и поняла, что боится. Страх просто убил бы ее. От темноты и всего другого у нее сильнее забилось бы сердце, и она бы оступилась. Покатилась бы по крыше. К самому краю. Хоп-хоп-хоп – по черепице. А затем слетела бы вниз, на холодную старую мостовую. Если бы повезло, она бы разбилась сразу.
– Но поскольку ты такая же, как мы, тебе бояться нечего, – подбодрила ее Бубуль.
– Это только кажется рискованным, – подбодрил Нико.
– Если бы эта черепица лежала на земле в старом парке, по ней бы прошел любой дурак, – сказала Бенедетта. – Никто не соскользнул бы и не упал. Черепица не опасна. Опасность таится у тебя внутри. В твоей голове, в твоем сердце. Опасно твое «я», а не что-то другое. Если ты владеешь собой, то сможешь расписаться на антенне и вернуться к нам. Это так же безопасно, как попрыгать на кровати. Нет, дорогая, даже безопаснее, потому что в мире есть еще и мужчины. Но пройти под самыми звездами – что же, это в тебе есть или этого в тебе нет.
– Иди и распишись для нас, дорогая, – напутствовала ее Бубуль.
– А потом возвращайся и стань нашей сестрой, – проговорил Нико.
Майа поглядела на них. Они были совершенно серьезны. Именно это они и имели в виду. Именно так они жили.
– Что же, я не собираюсь нестись туда сломя голову, – откликнулась она, сняла туфли и встала. Хорошо, что Новак немного научил ее правильной походке. Она устремила взгляд на светящуюся тарелку и двинулась по гребню крыши. Ничто не могло ее остановить. Она была совершенно счастлива и уверена в себе. Добравшись до цели, она написала:
МИА
В свете звезд ее имя очень хорошо смотрелось рядом с другими именами. Она пририсовала картинку. Путь назад оказался труднее, потому что босые ноги замерзли. Черепица больно впивалась в ступни, она замедлила шаг. В голову полезли всякие мысли. Она не упадет, это уже было ясно, но ее пронзила ясная и жуткая мысль, что она может броситься с крыши вниз. В этой мысли было что-то страшно притягательное. Если она была Миа Зиеманн, как только что она о себе заявила, то эта частица Миа Зиеманн больше не находила себе покоя. Эта большая и сугубо человеческая часть Миа Зиеманн и правда устала от жизни и стремилась к смерти, хотя и опасалась ее. Но теперь она стала гораздо сильнее.
– Мы надеялись, что ты нас поцелуешь, – сказала Бенедетта и пододвинулась, уступая ей место.
– Я сохраню поцелуй для геронтократов, – ответила Майа и вернула шпильку Бенедетте.
Чердачная дверь чуть-чуть приоткрылась. Одна из собак Элен выскочила на крышу. У маленькой белой собачки не могло быть никаких дел на этой островерхой черепичной крыше. Но собака и шла совсем не по-деловому. Она заметила их и слегка поскользнулась от удивления. А потом принялась тявкать.
– Voici unraton! – воскликнула Бубуль. – Патапуфф, defends-moi!
Шуршание, вспышка золотистого меха. Приматы изворотливее собак. Проворнее обезьян зверя нет.
Собака залаяла от страха и с отчаянным визгом свалилась с края крыши.
– О мой бедный малыш, – проговорила Бубуль, крепко обняв дрожавшего Патапуффа, – ты потерял свою красную шапочку.
– Нет, я ее видел, – заметил Нико. – Она в желобе.
Бубуль нагнулась, подняла крохотную шляпку и надела ее на своего любимца. Все молчали, думая о последствиях.
– Нам лучше вернуться. Ты не знаешь, есть ли тут другой выход? – обратилась Майа к Бенедетте.
– Я специалист по выходам, – ответила Бенедетта.
Вчетвером они сели в метро и разъехались по домам. Как им казалось, это было самым мудрым решением. Майа отвезла Бенедетту к себе домой. Ей нужно было поговорить с ней о многом. Уже в два часа ночи они устроились в белом меховом кабинете немного поесть. В это время Новак позвонил ей по мобильному телефону актрисы. Экран был пустым и вызывал только голосом. Новак терпеть не мог синхронное видео.
– Больше ты не будешь встречаться в «Голове», – сердито заявил он.
– Почему?
– Она оплакивала свою собачку. Клаус тут ни при чем. Это было жестоко и глупо.
– Мне жаль, что так вышло, Йозеф. Все произошло совершенно случайно.
– Ты скверная девчонка и все только расстраиваешь.
– Я не хотела этого. Поверь мне.
– Элен понимает тебя гораздо, гораздо лучше, чем ты когда-либо сможешь ее понять. Она прекрасно держалась, совсем не злилась, но как она страдает! Она не позволит себе необдуманных поступков. – Новак вздохнул. – Сегодня вечером Элен была груба со мной. Ты можешь поверить в это, девочка? Это трагедия – видеть знатную даму вне себя от горя. На людях. Понимаешь, это значит, что она боится.