Святая инквизиция
Шрифт:
– Я честно постараюсь поправиться поскорее...
– Смотри у меня!
Приятно, когда о тебе кто-то заботится! Особенно, если это тот, от кого не ожидаешь такой заботы! Особенно, если это раб Инквизиции!
Но Цербер ушел... И вновь вернулась тишина. Сейчас я была бы рада даже Инквизитору, лишь бы он сумел прогнать спутницу моих болезней! Эту проклятую и давящую тишину... Которую я ненавижу.
Однако, надо терпеть... Тем более, что осталось не так много! Каких-то четыре дня в максимуме! А потом снова начнется
Но ожидание убивает! Мучит и лишает сил!
Но это пройдет... Так же, как и всегда. Главное - не поддаваться! Главное - терпеть. Сжав зубы и закусив до крови губы. А там вдруг станет легче... И все наладится. Я верю в это! Да и Ева постоянно донимает разговорами и вопросами. Не дает расслабиться, одним словом. И за это я ей благодарна до глубины души! Потому что только это и держало меня в первые дни, когда от боли даже находиться в сознании было невозможно!
А сейчас - легче... И значит скоро все будет хорошо. Я поправлюсь и снова смогу рисовать... Снова смогу дарить жизнь своим снам и мечтам...
* * *
Постепенно Ольга пришла в себя, и зрение вернулось. Правда из отпущенного времени на создание картины у нее осталось не так много времени... Всего каких-то три недели, но сама она говорит, что это очень и очень много!
Впрочем, это не мое дело! У нее своя работа, а у меня - своя! И мне совсем безразлично успеет она уложить в срок или нет...
Хотя тут я вру! Я желаю и молюсь о том, чтобы она не успела. Чтобы картина не увидела свет...
Потому что в данный момент уничтожить Ольгу я не смогу. Потому что еще слишком свежи вновь открывшиеся раны да вернувшиеся воспоминания. Впрочем, виной этому еще может быть разговор с Евой...
Ведь она, в сущности, права! Права, права, права! Ольга действительно до безумия похожа на ее сестру и моего Ангела... Настолько, что даже иногда жутко становиться... И кажется, что вот еще чуть-чуть и она взлетит на белоснежных крыльях или заглянет в мою душу настолько глубоко, что даже на самом ее дне не останется никаких тайн! Даже тех, которые я скрываю от себя самой.
Глупо это все...
Странно и непонятно. И Ольга - просто живет так, как может. Также, как и я. Ведь выбора нет ни у меня, ни у нее.
– Занимаешься самокопанием?
– А тебе-то что до этого, Цербер?
Как же ты мне надоел! До безумия... Особенно своей способностью появляться тогда, когда тебя здесь не ждут и видеть не хотят.
– Мне? Совсем ничего. А вот тебе - да. Или ты думаешь, что я слепой и не вижу твоих сомнений в когда-то казавшимся верным решении?
– Ты ошибаешься, ведь мы не знаем, что такое "сомнения".
– Врешь... Это Полоз - не знает. А мы с тобой - да. Нас же создали раньше.
– Вру. Но это мое дело.
Усмехается и смотрит прямо в глаза. Что ж, ему -
– Может, и твое. Но Ольгу убить тебе я не дам. И прошу запомнить тебя сие, как приказ нашего Господина.
– Ты не имеешь права отдавать мне приказы, Цербер!
– А ты не имеешь права убивать невинных, Лилит! Или ты думаешь, я не знаю о твоих планах? И что Полоз - не знает? Так вот, моя дорогая, ты глубоко заблуждаешься. Он все знает. И будь уверена, что твоя жизнь оборвется в тот же миг, когда ты вынесешь приговор Ольге.
Да что он себе позволяет?!!
– С чего это вдруг такая уверенность?
– Просто, я умею видеть чуть больше всех вас вместе взятых... И поэтому мне совсем не трудно прийти ко вполне определенным выводам на счет нашего дорогого змея.
Интересно, и к каким таким выводам пришел этот мальчишка! И все равно, что он старше меня по крайней мере на несколько лет! Но это не значит, что он - сильнее...
– Вот как?
– А тебе бы тоже не мешало приглядеться, милая моя. Много интересного узнала бы...
Как мы научились язвить! Прямо яд на пол капает, проедая себе дорогу на следующий этаж...
– Например?
– Полоз изменился. Он больше не жаждет чужой крови и совсем не хочет плясать под дудку Инквизиции и нашего Господина. Его сердце, которого, как мы думали, у него нет, ожило и захотело защищать. Того, кто пробудил его. Заставил научиться чувствовать. Или ты не видишь, что ради Ольги он убьет и умрет?! Может, даже приказ сумеет нарушить... Сделать то, на что мы оказались когда-то неспособны.
– Он не посмеет. Его преданность - безгранична.
– В этом я уже не уверен... Иначе, Ольге бы не позволялось настолько много... Иначе он ее бы не караулил и не защищал. Не спасал.
– Знаешь, если бы я знала Полоза хуже, то судя по твоим словам решила бы, что он влюбился в эту художницу...
– А почему бы и нет?
– Потому, что его лишили этого чувства еще при создании.
Мы не умеем любить. Нам запретили знать это чувство. А Полозу еще и много других. Нам же с Цербером проще... У нас есть сердца.
– Ольга когда-то сказала, что "нельзя лишить никого умения чувствовать. Можно только заковать свое сердце в лед или внушить, но лишить - никогда! Потому что без них, этих глупых чувств, которые часто толкают нас в пропасть, жить невозможно. Потому что тогда ты превращаешься в бездушную куклу, которая только и может, что смотреть на тебя сквозь витрину магазина стеклянными глазами".
– И ты веришь в эту чушь?
– Верю. Потому что вижу произошедшие перемены... Потому что надеюсь на то, что Полоз сумеет защитить и спасти Ольгу.