Святая кровь
Шрифт:
Когда он выбрался из автомобиля, пара палестинцев, горбившихся на табуретках над нардами, принялись кричать на него на арабском, показывая пальцами на машину и довольно неучтивыми жестами веля убрать ее.
Не имея времени спорить с ними, Амит бросил ключ на нарды и сказал:
— Она ваша, дарю.
И направился к воротам.
66
Мозг раввина Аарона Коэна работал на пределе. Все складывалось отвратительно, и от его первоначального плана давно не осталось даже подобия. Убийства с самого начала предполагались —
Раввин вновь вернулся мыслями к мусульманину, который пробрался в туннель и умудрился разболтать кому-то с той стороны о том, что увидел под Храмовой горой, — событие, из-за которого пришлось резко ускорить ход операции. Кому он звонил? Какими могут быть последствия? Вариантов слишком много.
Но если и была ковчегу уготована судьба, то сейчас она находилась в руках Господа. После стольких, стольких веков Откровение вновь снисходит на Сион, и великие пророчества, которым дал жизнь две тысячи лет тому назад Иисус, наконец сбудутся.
— Выгружайте, — приказал Коэн своим людям.
Мужчина в синем комбинезоне Комитета древностей и белой каске с опаской посмотрел из-за плеча раввина на шестерых солдат АОИ, стоявших на посту у арки. Те перекуривали, ведя оживленный разговор.
— А как солдаты?
— О них не волнуйтесь, — сказал Коэн. — Эти ничего не поймут. А если вдруг полезут, сделайте все возможное, чтобы не подпустить их.
Обеспокоенный бригадир вопросов больше не задавал и начал выкрикивать команды людям у безбортового грузовика, сдававшего задним ходом под арку Уилсона.
Коэн наблюдал, как один из рабочих бригады подъехал на погрузчике, поднял вилочный захват и завел его под первый поддон. Двигатель подъемника зарычал от напряжения, и рама скрипнула под весом груза. Включился громкий прерывистый гудок — погрузчик, медленно двигаясь задним ходом, описал дугу и, выбрав место, осторожно опустил ношу на землю. Выгрузка второго поддона с камнем прошла по аналогичному сценарию.
Как только автопогрузчик ретировался на место парковки и двигатель его умолк, Коэн сказал бригадиру:
— Распакуйте их и сразу же заносите внутрь, ясно?
— Будет сделано.
— Мне надо приготовиться. Встретимся там.
Подойдя к белому фургону, Коэн открыл переднюю пассажирскую дверь и достал черный складной одежный саквояж и сумку. Затем направился вниз по ступеням к туннелю Западной стены.
67
— Виноват, командир, — сказал Енох, трусцой подбегая к Амиту за Мусорными воротами с сигаретой, зажатой в пальцах правой руки.
— Будь мы в Газе, я б заставил тебя писать рапорт алуфу, [116] — ответил с усмешкой Амит. — Но для гражданских пять минут опоздания простительны.
Пожав другу руку, он обнял Еноха.
— Молодец, что пришел, спасибо.
— Раз надо мир спасать — как тут не придешь? — сардонически улыбнулся он.
Образ Еноха, навсегда запечатлевшийся в памяти Амита, — болезненно худенький, застенчивый паренек, —
116
Израильский генералитет родился вместе с еврейским государством. Система воинских званий создавалась заново прямо в ходе сражений, ее придумали два израильских поэта, два классика литературы на иврите — Авраам Шленский и Натан Альтерман. Они положили в основу наименований воинских званий терминологию, пришедшую из Танаха и Талмуда. Для обозначения генеральских званий ими было взято из талмудического иврита слово «алуф» — «предводитель, руководитель».
— Так и не бросил? — Амит показал на сигарету. — Зачем гробишь себя? У тебя ж теперь семья.
Енох вздернул брови, затянулся напоследок, бросил окурок на землю и затоптал.
— Бросишь тут, живя в Иерусалиме и работая на разведку Израиля, — хмыкнул он. — Сигареты — моя самая малая тревога.
— Согласен. Позвонить кому-нибудь заранее не догадался? — спросил Амит, чувствуя, что сейчас последуют извинения.
— Пытался, — ответил он. — Но мне сказали, что район и так под строжайшим контролем. АОИ утроило посты.
Он показал глазами на площадь Западной стены.
— Ты им сказал о заложнице?
— Разумеется. Но охрана говорит… — Он показал на ворота служебного входа слева от стоянки туристических автобусов. — Коэн просто прошел внутрь, и не было никакой женщины, никакого ящика.
«Как не было?» — изумился про себя Амит.
— Так что если не добудем доказательства, то раввина трогать нельзя. Твое слово против его. А я, по идее, не должен даже стоять здесь рядом с тобой, потому что поступила информация о бывшем сотруднике АОИ с пулей в шее, которого только что унесли с тротуара напротив музея Израиля.
Выражение лица Амита сделалось кислым.
— Тому была куча свидетелей, и они утверждают, что подстрелил его крупный детина в рабочем комбинезоне с эспаньолкой. Неплохая маскировка.
Енох слегка ткнул его.
— В итоге имеем: тебя ищут и горят желанием допросить. Это не очень-то помогло мне ускорить дело. Если понимаешь, о чем я. Мог бы вообще-то и предупредить.
Теперь извиняться пришлось Амиту.
— Прости…
— Брось. А вот выстрел был хорош, — добавил он. — Ты попал ему прямо в позвоночник.
— А целился в грудь. Но все равно спасибо.
— Ты и сейчас с оружием?
Амит быстро показал «беретту» Дэвида и сразу же уронил ее в глубокий карман жилета.
Кончик левой брови Еноха изогнулся вверх.
— Сгодится. Вперед!
Он быстро зашагал по дорожке, ведущей к КПП и турникетам, блокировавшим выход с площади.
— Амит, ты уверен на все сто? — спросил Енох.
— А я хоть раз ошибся в Газе?
— Никак нет, сэр, — уверенно ответил Енох.