Святая - святым

Санин Евгений Георгиевич

Люди заспешили по ступенькам в свои вагоны.

Раздался громкий, протяжный гудок поезда. И когда Стас уже решил, что больше ему не на что надеяться, из открытого окна вагона его вдруг окликнул женский голос:

– Мальчик, это что у тебя, земляника?

– Да… - поднял глаза Стас и увидел красивую женщину, рядом с которой стояла девочка с большими бантами.

– А сколько стоит стакан?

– Двадцать рублей, – упавшим голосом отозвался Стас.

– Да что

нам стакан! Мы всё покупаем! – появился в окне мужчина в спортивном костюме.
– Сколько там у тебя стаканов?

– Пять!.. – соврал Стас, замирая от собственной наглости.

– Двадцать на пять… На, держи!
– мужчина достал сторублевую бумажку и протянул руку: - Давай сюда вместе с банкой!

– Но… - замялся было Стас и махнул рукой: - А, ладно, держите!

Поезд надсадно загудел, и состав тронулся с места.

– Ну, как? – спросил подошедший Ваня.

– С руками оторвали, то есть с банкой! – похвастал Стас и вдруг осекся, увидев на перроне Нину и Ника. Чуть поодаль от них стоял Макс и курил. Рядом с ним лежал мотоцикл, на котором он въехал прямо на перрон.

– Я - в магазин, – тоже заметив его, быстро предупредил Ваня.
– Надо купить что-нибудь из продуктов, а то Ленка уже наш холодильник - голодильником называет.

Огибая то место перрона, где стоял Макс, он заскочил в небольшой станционный магазин.

Стас, не долго думая, направился прямо к Нине с Ником. Оказалось, что Ник отвозил бабушку на скорый поезд, а Нина ждала пригородный.

– Ой, земляничка! – обрадовалась она.

– А… – только тут заметил Стас выглядывавший из кармана ветровки кулек с земляникой, про который он забыл, отдавая банку с ягодой.
– Это тебе!

– Вкусно! Хочешь? – попробовав ягодку, предложила Нина и отсыпала Нику целую пригоршню самой крупной и красной земляники.

Стас ревниво покосился на землянику, на Ника, но тут подошел пригородный поезд, и Нина, вспорхнув на подножку, замахала на прощание рукой.

– Пока! Через неделю увидимся.

Ник неожиданно достал фотоаппарат и сфотографировал ее.

Как только пригородный поезд поехал, к Нику со Стасом вразвалку подошел Макс. Он кивнул Стасу, как старому знакомому, и, даже не здороваясь с Ником, хмуро спросил:

– Ты что это мне до сих пор пошлину не платишь?

– Какую еще пошлину? – опешил Ник.
– За что?

– Он еще спрашивает! За серьгу в ухе! Петр Первый своих бояр за бороды пошлиной обложил, а ты чем лучше?

– А ты, что, Петр Первый? – усмехнулся Ник.

– Нет – я Макс Последний! Даю тебе три дня срока на раздумье, а не то будет то же, что с твоим охранником.

И, разом потеряв интерес к Нику,

он жестом подманил к себе Стаса:

– Слушай, а что, отец Тихон – тибетский монах?

– Не знаю, – пожал плечами Стас. – А ты что, сам, что ли, спросить не можешь? Или боишься?

– Я-а?! – возмутился Макс, завел мотоцикл и, вскочив на него, крикнул. – А вот возьму и спрошу!

Проводив его тяжелеющим взглядом, Ник повернулся к Стасу и каким-то усталым голосом спросил:

– Тебя подвезти?

– Конечно! – обрадовался Стас.

– И меня! – подхватил невесть откуда появившийся Ваня. В руках у него был пакет доверху забитый продуктами: тушенкой, сгущенкой и пакетами с быстрорастворимой вермишелью. – Вот! – показал он его Стасу. – Даже «ври-мишель» купил, как её Ленка у нас называет...

Усевшись на переднее место в машине, Стас увидел, как прямо на глазах изменяется Ник, превращаясь в того самого безвольного парня, которого он увидел в первый раз. Лицо Ника стало бледным, руки дрожали. Но, тем не менее, машину он вел быстро, уверенно и вскоре подвез Стаса к самому дому.

Окрыленный мыслями, что у него теперь на сто рублей больше, Стас радостно вбежал в комнату. Отец, посмотрев на его пустые руки, как-то странно кашлянул, а мама почему-то разочарованно и грустно предложила поужинать.

«Поругались они, что ли, или она из-за банки расстроилась?» - подумал Стас и, наскоро поужинав, стал рассматривать у себя в комнате новую сторублевую бумажку. Он переводил ее в доллары, прибавлял к тем, что уже есть, и даже не сразу заметил, как зашел отец.

– Что же ты матери ягод-то не принес? – с упрёком спросил он.

– Ягод? Маме? – сразу вспомнил свои планы Стас и честно признался: - Ой, забыл!..

– А она так ждала!

Отец покачал головой и, уходя, плотно закрыл за собой дверь.

9

Шумно выдохнув, Макс с видом победителя оглянулся на священника…

«Господи, спаси и помилуй рабов твоих – отрока Иоанна и отроковицу Елену!»

«Господи, вразуми и наставь на путь спасения отрока Стаса!»

«Господи, спаси и помилуй раба твоего…»

– К вам можно?

– Кто это – ты, Максим? Проходи. Я давно уже жду тебя!

– Вы? Меня?!

Макс потоптался в дверях и как-то неловко вошел в палату.

– А-а… Это Стас уже вам сказал? – догадался он, осматривая столик с одиноко горящей на блюдечке свечой, старинную церковную книгу и около нее – тот самый рубиновый крест.

В палате было удивительно тихо и мирно, пахло ладаном и еще чем-то щемяще-сладостным, незнакомым ему.