Святая ведьма
Шрифт:
– Конечно же проходите, будете… чай?
Игру нужно поддерживать. Мужчины – охотники, им нравится ломать сопротивление и рассеивать недопонимание. Инквизитор как раз из охотников.
– Ого, какие фильмы смотришь, – инквизитор кивает на монитор, где три мускулистых парня уже насытились ведьмой.
– Одобрено святой комиссией. Наглядное пособие, – Людмила мысленно таскает себя за волосы. Вот надо же было забыть выключить это «наглядное пособие». Теперь не отвертишься от «выволочки».
– Людочка, у меня крайне мало времени. Поэтому перейдем
Смазка «Шалость» делает свое дело, а уж притворяться за свою недолгую жизнь Людмила научилась неплохо. На этот раз всё обходится очень быстро. Павел Геннадьевич даже не раздевается полностью, лишь спускает штаны и накидывается на женщину, как пустынный путешественник на родник в оазисе. Но если путешественник будет пить долго и жадно, то инквизитор извергается всего лишь за десяток-другой фрикций.
Людмила старается тоже изобразить бурный оргазм, сжимает его в объятиях, обхватывает ногами талию. Стонам может позавидовать опытная порноактриса… А в голове другое – если могла бы, то задушила прямо сейчас, пока он пускает слюни мне на шею. Как хорошо, что он успел снять свой треугольник и её не бьет святой защитой.
– Как хорошо, – вырывается у Людмилы.
Инквизитор принимает её слова на свой счет. Улыбается.
Мужчины, как же легко вам польстить, когда с вашего главного орудия стекают белесые капли. Вы видите всё насквозь в любое другое время, но не замечаете того, что творится перед глазами в момент оргазма. Словно эти самые белесые капли становятся мутным матовым стеклом. А уж когда партнерша берет вас за опавшее копье и омывает его теплой водой, ласково прикасаясь, то вы ощущаете себя на вершине мира. Цари природы…
– Людочка, похоже, что я ошибся в своих расчетах, – говорит Павел Геннадьевич, когда надевает штаны и прячет своё хозяйство за дорогой тканью. – На самом деле всё в порядке и я даже думаю выдать вам премию.
Людмила улыбается в ответ и с губ почти срываются слова благодарности, но в этот момент на балконе дзинькает. Плеть не смогла удержаться без движения! Людмила чуть прикусывает нижнюю губу – как же не вовремя. Сегодня всё не вовремя, и инквизитор, и ранка, и ожившая плеть. Павел Геннадьевич замирает и кидает быстрый взгляд в сторону балконной двери, так хороший сеттер делает стойку при обнаружении добычи.
– У тебя кто-то есть? – прищуривается инквизитор.
– Нет-нет, у меня никого нет, – Людмила знает этот прищур, он не сулит ничего хорошего. Нужно как можно быстрее оправдаться. – Может, это мыши?
– Мыши? У ведьмы водятся мыши?
– Павел Геннадьевич, вы же знаете, что я не колдую. И мышам всё равно – кто я. Это люди замечают, – женские пальцы касаются щеки. Клейма.
– Ну ладно, будет тебе прибедняться! – обрывает инквизитор. – Открывай дверь!
Людмила замечает, как из мужского рукава выскальзывает длинный кинжал. Оружие инквизитора – тонкий, как спица, но прочный, как алмаз. Острее скальпеля, с легкостью
В ноздри бьет резкий запах рассола. Осколки трехлитровой банки блестят острыми краями, коснись – порежешься. «Соленые огурцы» не потеряли своей формы, Людмила ещё раз поблагодарила темные силы за такое хорошее заклинание. Среди рассола и огурцов виднеется слабое трепыхание, будто невидимый домовой проводит пальчиком по лужице. Вот только всех домовых давно вывели, как языческий элемент противный истинному Богу. Много кого вывели, но кроме людей ещё остались иные разумные существа. Хотя и в небольшом количестве.
«Успокойся, прошу тебя! Успокойся!» – мысленно кричит Людмила, пока инквизитор подходит к дверям, мягко перекатываясь с пятки на носок.
– Павел Геннадьевич, это у меня закрутка не выдержала. Видимо, банка попалась с дефектом, – Людмила отодвигается в сторону. Старается, чтобы голос звучал убедительно.
– Эх, Людочка, вы всё ещё пользуетесь консервацией на зиму? Вы меня удивляете. Или вы мало зарабатываете, чтобы позволить себе свежие овощи и фрукты? – инквизитор оглядывает застекленный балкон с рядами банок.
– Ничего не могу с собой поделать. Хобби у меня такое. Одни вяжут, другие вышивают треугольником, а я делаю соленья на зиму. Сама не съедаю, и больше половины раздаю соседям, – Людмила сама чувствует фальшивость улыбки, но Плеть замирает, словно услышала её мысленные мольбы.
– Мда, надо проверить ваших соседей, – хмыкает инквизитор. – Если они живые и нормальные, то я у вас тоже поклянчу баночку.
– Нормальные-нормальные, даже спасибо говорят. Я как раз скоро ещё одну партию огурчиков солить собираюсь, так что могу принести свеженьких.
Вряд ли инквизитор обрадуется, когда захочет укусить хрустящий огурец, но обнаружит вместо него синий палец самоубийцы. Ими Людмилу снабжает патологоанатом Сергей Валяев, помесь сатира с человеком. За это женщина хранит его тайну и предупреждает о грядущих проверках. Да, у секретаря верховного инквизитора есть небольшой допуск к информации о планах других подразделений.
Заклинание наведения образа на мертвые вещи держится гораздо лучше, чем на живых, поэтому вместо пальцев самоубийц инквизитор видит огурцы…
– Хорошо, Людочка, ловлю вас на слове, – об улыбку инквизитора можно порезаться как о кинжал.
– Я постараюсь, – с придыханием говорит Людмила и склоняет голову к плечу. – А если вам не понравится, то… накажите?
Жесткие черты Павла Геннадьевича смягчаются. Даже если он язык проглотит от удовольствия, то вряд ли откажется от «наказания» любимой секретарши. Людмила замечает в его глазах блеск. Сколько ещё удастся этот блеск поддерживать? Год, два, три? Вряд ли. Скорее всего отпущен год, а после ждет участь порноактрисы в фильме «одобренном святой комиссией».