Святилище
Шрифт:
— На нее напали, — сказал Пайк.
— Кто?
Лицо доктора Бэнкса сделалось суровым.
— Эби, кто с тобой это сделал?
Я покачала головой, по моему лицу покатились слезы. Я не могла произнести его имя.
— Это был Титус Фордторн, — ответил Пайк. — Он собирался изнасиловать её, мы вовремя поймали его.
Бэнкс выдохнул.
— Сейчас ещё об этом узнает твой отец. Генералу лучше бы поместить этого парня под охрану.
— Ему следует больше опасаться того, что Финн узнает об этом. Только, пожалуйста, не говорите ему. Я не
— Он узнает об этом, так или иначе. Слухи здесь распространяются очень быстро, — сказал Пайк. — И я не сомневаюсь в том, что уже половина всех жителей в курсе произошедшего.
— Каким образом? — спросила я.
— Я не знаю наверняка, но когда здесь случается какая-нибудь проблема или происходит что-то интересное... они узнают обо всех деталях. Это довольно жутковато.
Я вздохнула.
— Я скажу ему, когда придёт время. Я знаю, что если он узнает, он попытается покинуть палату, а потом его кинут в камеру, или ещё чего похуже.
— Хорошо. Скажешь ему об этом сама, — согласился Пайк и улыбнулся. — А я пойду и прослежу, чтобы этот ублюдок получил по заслугам.
— Спасибо, Пайк, — сказал доктор Бэнкс, пожимая ему руку. — Я позабочусь о ней.
Он обхватил меня за талию, а Пайк аккуратно поставил меня на пол.
— Да, спасибо тебе, — прошептала я. — Ты сегодня спас мне жизнь. Во всех смыслах.
— Пустяки. Я рад, что с тобой всё в порядке, — он улыбнулся.
Мы расстались, и доктор Бэнкс медленно сопроводил меня в палату.
— Когда я смогу снова увидеть Финна?
— Я постараюсь что-нибудь придумать в ближайшее время. У меня ощущение, что генерал придёт сюда, чтобы задать вопросы, поэтому мне надо уложить тебя в кровать.
Я не стала спорить, так как знала, что он был прав. Мои внутренности начало скручивать в узлы при мысли об очередном визите генерала. Когда уже это сумасшествие закончится?
Доктор Бэнкс аккуратно очистил раны на моих запястьях и забинтовал их. Затем он занялся моей щекой. Наложив пару швов, он нанес поверх какое-то лекарство, которое пахло просто ужасно. Но оно должно было уменьшить синяк.
— Эби. Он изнасиловал тебя? — спросил доктор Бэнкс.
Я знала, что он хочет удостовериться, потому что ему надо было объяснить всё моему папе.
— Нет. Пайк успел вовремя, — сказала я, меня по-прежнему трясло.
Всё это было похоже на ужасный кошмар. Я до сих пор не могла поверить, что он закончился.
— Подожди, я принесу что-нибудь, чтобы успокоить твои нервы. Я скоро вернусь, — он улыбнулся.
Как только он ушёл, я услышала голоса, зовущие доктора Бэнкса. Взволнованные голоса. Я мысленно готовилась к миллиону вопросов. Как я объясню всё своим родителям? Я знала, что они будут в ужасе от деталей, а моя мама просто сойдёт с ума, когда увидит моё лицо и запястья. Я уже видела перед глазами её испуганное лицо.
Как по заказу, из-за угла вышла мама, её глаза округлились, а выражение лица стало перепуганным.
—
Она назвала меня моим полным именем, а это означало, что всё было серьёзно. Неожиданно её глаза наполнились слезами, она протянула руку и нежно провела пальцами по моему лицу.
— Что... что с тобой случилось?
— Я в порядке, мам. Ничего такого не случилось, — я попыталась сделать вид, что всё было нормально.
— Что значит, ничего такого не случилось? У тебя швы, а твоё лицо всё в синяках и опухло. Ох! У тебя повязки на руках. Кто сделал это с тобой? — спросила она настойчиво. Её голос дрожал и был полон ужаса.
— Я знаю, что все выглядит плохо, но поверь мне, могло быть гораздо-гораздо хуже, — я попыталась заверить её, но, судя по всему, мои заверения не сработали.
— Мне так жаль. Мне так жаль, так жаль. Моя детка, — заплакала она.
— Мам, я в порядке. Правда.
В палату вошёл папа и встал рядом с мамой. Брови нахмурены, глаза сощурены, а уголки губ опущены. Я знала, что доктор Бэнкс только что рассказал ему обо всём. Он аккуратно пальцами отодвинул прядь волос с того места, куда меня ударили. Я видела, что в его голове крутилось множество вопросов.
— Папа, — мой голос дрожал, и горячие слезы тут же покатились из глаз.
Глядя на него, я не смогла сдержаться, но я не знала, что сказать, и как объяснить ему всё. Это был самый ужасный опыт, который мне довелось пережить за мои семнадцать лет. Бункер, Арви... это было ничто по сравнению с тем, что я чувствовала в этот момент. Я никогда не была более напуганной и слабой, и я никогда раньше не чувствовала такой безысходности. Я поняла, что была не такой сильной, как мне представлялось. Я была жива, но я изменилась, и не знала, в лучшую или в худшую сторону.
В настоящий момент плохое перевешивало хорошее. И хотя мои родители стояли рядом со мной, я чувствовала себя абсолютно одинокой. Тьма окружала меня, точно тёмное облако, закрывшее яркое солнце. Солнце всё так же было на месте, и пока тёмные облака не отступили... этот мир оставался мрачным и тоскливым.
— Всё в порядке, дорогая, — прошептал папа. — Я сделаю всё, чтобы такого больше не повторилось.
Его глаза были стеклянными от не пролитых слез, но за всей этой грустью я видела закипающий гнев. Он наклонился, поцеловал меня в лоб и вышел. У меня было ощущение, что он собирается найти генерала.
Но что он мог сделать? Мир снаружи был таким неопределенным. Не было никаких гарантий. Мы не жили. Во всяком случае, не сейчас. Сейчас, мы только выживали.
— Мне так жаль, Эби. Если бы я знала... если бы мне дали ещё один шанс, я бы не привела тебя сюда, — прошептала мама.
— У нас и выбора-то особо не было, мам. Мы не могли вечно оставаться в приюте, и на поверхности мы бы тоже долго не протянули. Это место было нашей единственной надеждой. Все остальные здесь в безопасности, а со мной всё будет в порядке.