Святилище
Шрифт:
Вопль ее начался рыданием, он все усиливался и внезапно был прерван рукой Лупоглазого. Выпрямись и положив ладони на бедра, она вопила, ощущая едкий привкус его пальцев и чувствуя, как кровоточит ее лоно, а машина, скрежеща тормозами, виляла по гравию. Потом он схватил ее сзади за шею, и она замерла, открытый рот ее округлился, словно крохотная пустая пещера. Он затряс ее голову.
– Закрой рот, - приказал Лупоглазый.
– Закрой рот.
– Стиснув ей шею, он заставил ее замолчать.
– Погляди на себя. Сюда.
Свободной рукой он повернул зеркальце на ветровом стекле, и Темпл взглянула на
– Не стыдно тебе?
– спросил он.
– Кровь все течет, - заныла Темпл.
– Я чувствую. Держа в руке губную помаду, она взглянула на него и снова
открыла рот. Лупоглазый схватил ее сзади за шею.
– Перестань, ну. Замолчишь?
– Да, - прохныкала она.
– Ну так смотри. Сиди тихо.
Она убрала пудреницу. Он снова тронул машину.
Дорога начала заполняться спортивными автомобилями - маленькими запыленными "фордами" и "шевроле"; пронесся большой лимузин с закутанными женщинами и продуктовыми корзинками; проезжали грузовики, набитые сельскими жителями, лицом и одеждой напоминавшими тщательно вырезанных и раскрашенных деревянных кукол; время от времени встречались фургон или коляска. Рощица перед старой церквушкой на холме была полна привязанных упряжек, подержанных легковых машин и грузовиков.
Леса уступили место полям; дома стали встречаться все чаще. Низко над горизонтом, над крышами и вершинами редких деревьев висел дым. Гравий сменился асфальтом, и они въехали в Дамфриз.
Темпл стала озираться по сторонам, будто только проснулась.
– Не надо сюда!
– сказала она.
– Я не могу...
– А ну, замолчи, - приказал Лупоглазый.
– Не могу... Может статься...
– захныкала Темпл.
– Я голодна. Не ела уже...
– А, ничего ты не голодна. Потерпи, пока доедем до города.
Она посмотрела вокруг бессмысленным, тусклым взглядом.
– Тут могут оказаться люди...
Лупоглазый свернул к заправочной станции.
– Я не могу выйти, - хныкала Темпл.
– Кровь еще течет, говорю же!
– Кто велит тебе выходить?
– Он сошел с подножки и посмотрел на нее. Сиди на месте.
Пройдя под взглядом Темпл по улице, Лупоглазый зашел в захудалую кондитерскую. Купил пачку сигарет и сунул одну в рот. Сказал продавцу:
– Дай-ка мне пару плиток леденцов.
– Какой марки?
– Леденцов, - повторил Лупоглазый.
На прилавке под стеклянным колпаком стояло блюдо с бутербродами. Он взял один, бросил на прилавок доллар и направился к двери.
– Возьмите сдачу, - сказал продавец.
– Оставь себе, - бросил Лупоглазый.
– Быстрей разбогатеешь.
Возвращаясь, Лупоглазый увидел, что машина пуста. Остановился в десяти футах от нее и переложил бутерброд в левую руку, незажженная сигарета косо нависала над его подбородком. Механик, вешавший шланг, увидел его и указал большим пальцем на угол здания.
За углом стена
– Он чуть не увидел меня!
– прошептала она.
– Смотрел прямо в мою сторону!
– Кто?
– спросил Лупоглазый. Выглянул из-за угла.
– Кто видел тебя?
– Он шел прямо ко мне! Один парень. Из университета. Смотрел прямо...
– Пошли. Вылезай...
– Он смот...
Лупоглазый схватил ее за руку. Темпл вжалась в угол и стала вырываться, ее бледное лицо выглядывало из-за выступа стены.
– Пошли, ну.
Его рука легла ей сзади на шею и стиснула.
– Ох, - сдавленно простонала Темпл. Казалось, он одной рукой медленно поднимал ее на ноги. Других движений не было. Стоя бок о бок, почти одного роста, они походили на знакомых, остановившихся скоротать время до того, как идти в церковь.
– Идешь?
– спросил Лупоглазый.
– Ну?
– Не могу. Уже потекло по чулкам. Смотри.
Темпл робким движением приподняла юбку, потом отпустила и выпрямилась, он опять сдавил ей шею, грудь ее вогнулась, рот беззвучно открылся. Лупоглазый разжал пальцы.
– Пойдешь?
Темпл вышла из-за бочки. Лупоглазый схватил ее за руку.
– У меня все пальто измазано сзади, - заныла Темпл.
– Посмотри.
– Ничего. Завтра куплю тебе другое. Идем.
Они пошли к машине. На углу Темпл вновь остановилась.
– Хочешь еще, что ли?
– прошипел он, не трогая ее.
– Хочешь?
Она молча пошла и села в машину. Лупоглазый взялся за руль.
– Я принес тебе бутерброд.
– Он вынул его из кармана и сунул ей в руку.
– Ну-ка бери. Ешь.
Темпл покорно взяла и надкусила. Лупоглазый завел мотор и выехал на мемфисское шоссе. Держа в руке надкушенный бутерброд, Темпл перестала жевать и опять с безутешной детской гримасой собралась завопить; вновь его рука выпустила руль и ухватила ее сзади за шею, она неподвижно сидела, глядя на него, рот ее был открыт, на языке лежала полупрожеванная масса из мяса и хлеба.
Часам к трем пополудни они приехали в Мемфис. у крутого подъема перед Мейн-стрит Лупоглазый свернул в узкую улочку из закопченных каркасных домиков с ярусами деревянных веранд, расположенных на голых участках в некотором отдалении от дороги; здесь то и дело встречались одиноко растущие, неизменно чахлые деревья - хилые магнолии со свисающими ветвями, низкорослые вязы, рожковые деревья в сероватом, трупном цвету - между ними виднелись торцы гаражей; на пустыре валялись груды мусора; промелькнул кабачок сомнительного вида, за низкой дверью виднелась покрытая клеенкой стойка, ряд табуретов, блестящий электрический кофейник и полный мужчина с зубочисткой во рту, на миг возникший из темноты, будто скверная, зловещая, бессмысленная фотография. Сверху, из-за ряда административных зданий, резко обозначавшихся на фоне солнечного неба, легкий ветерок с реки доносил шум уличного движения - автомобильные гудки, скрежет трамваев; в конце улицы словно по волшебству появился трамвай и с оглушительным грохотом скрылся. На веранде второго этажа негритянка в одном белье угрюмо курила сигарету, положив руки на перила.