Святилище

Мосс Кейт

— Ты все записываешь?

— Естественно. Профессиональная привычка.

Она улыбнулась ему и поймала ответную улыбку.

Мередит с радостью оставила кладбище позади. Хол провел ее мимо камня Калвари, потом круто свернул на другую узкую тропку к маленькой статуе, посвященной Богоматери Лурдской, установленной за кованой оградой.

Слова: «P'enitence, p'enitence» и «Mission [27] 1891» были выбиты на основании резной каменной колонны.

27

Покаяние

и миссия (фр).

Мередит вылупила глаза. Никуда не денешься. Все время возникает та же дата.

— Это, по-видимому, та самая визиготская колонна, в которой нашли пергамент, — сказал Хол.

— Она полая?

Он пожал плечами:

— Должно быть.

— Глупо, что ее здесь оставили, — заметила Мередит. — Если эти места так уж магнитом притягивают сторонников теории заговора и охотников за сокровищами, неужели власти не беспокоятся, что кто-нибудь ее утащит?

Она внимательно вглядывалась в сострадательные глаза и сомкнутые в молчании губы статуи, стоящей на пьедестале. Всматриваясь в каменные черты, она увидела сперва едва заметные, потом проступившие глубже и отчетливее царапины на нежном лике. Рубцы и складки, словно кто-то процарапал камень резцом.

«Что за черт?»

Не доверяя собственным глазам, она шагнула вперед, протянула руку и коснулась камня.

— Мередит? — окликнул Хол.

Поверхность была гладкой. Она поспешно отдернула пальцы, словно обожглась. Ничего. Она перевернула ладонь вверх, словно ожидая увидеть на ней какие-то отметины.

— Что-то не так? — спросил он.

«Ничего, если не считать, что мне начинает мерещиться всякое…»

— Все хорошо, — твердо сказала она. — Солнце здесь очень яркое.

Хол, казалось, забеспокоился, что, как заметила Мередит, было ей отчасти приятно.

— А вообще-то что сталось с пергаментом после того, как Соньер его нашел? — спросила она.

— Считается, что он отвез его в Париж на экспертизу.

Она нахмурилась.

— Бессмыслица какая-то. Почему в Париж? Логичнее для католического священника было бы отправиться прямо в Ватикан.

Он рассмеялся:

— Заметно, что ты не читаешь романов.

— Хотя, если на минуту принять роль адвоката дьявола, — продолжала она, рассуждая вслух, — можно привести довод, что он не доверял церкви, боясь, что она уничтожит документ.

Хол кивнул.

— Это наиболее популярная теория. Папа сказал как-то, что если приходской священник в захолустном углу Франции действительно наткнулся на какую-то поразительную тайну — такую как свидетельство о браке, доказывающее происхождение некого рода от первого века нашей эры, — для церкви было бы проще избавиться от него, чем откупаться, тратя деньги и усилия.

— Точно замечено.

Хол помолчал.

— Хотя он придерживался совершенно иной

теории.

Мередит подняла к нему лицо, расслышав, как дрогнул его голос.

— Какой?

— Что вся сага о Ренн-ле-Шато — просто прикрытие, попытка отвлечь внимание от событий, происходивших в то время в Ренн-ле-Бен.

У Мередит что-то дрогнуло внутри.

— Что за события?

— Известно, что Соньер был другом семьи, которой принадлежал Домейн-де-ла-Кад. Тогда в округе началась эпидемия необъяснимых смертей — завелся волк или, более вероятно, рысь, — но ходили слухи, что в округе свирепствует некий дьявол.

«Следы когтей…»

— Хотя причина пожара, уничтожившего большую часть дома в 1897 году, так и не была точно установлена, имеются существенные доказательства поджога. Может, они решили избавить землю от дьявола, который, по их мнению, обитал в Домейн-де-ла-Кад. И еще с Домейн связывалась какая-то история с колодой карт Таро. Предполагалось, что и в ней замешан Соньер.

«Таро Боске…»

— Я только знаю, что мой отец с дядей из-за этого не поладили, — сказал Хол.

Мередит сделала над собой усилие, чтобы голос прозвучал ровно.

— Не поладили?

— В конце апреля, как раз перед тем, как папа решил насовсем перебраться сюда. Я тогда жил с ним в лондонской квартире, вошел в комнату и застал конец разговора. Точное, спора. Я мало успел услышать — только, что интерьер церкви Соньера копирует более древнюю часовню.

— Ты не спросил отца, о чем речь?

— Он не хотел об этом говорить. Сказал только, что на территории Домейн-де-ла-Кад стоял визиготский мавзолей, надгробная часовня, уничтоженная тогда же, когда загорелся дом. От нее остались только древние камни, руины.

Секунду Мередит боролась с искушением довериться Холу, рассказать ему все о гадании на картах Таро в Париже, о кошмаре прошлой ночи, о картах, лежащих сейчас на дне ее шкафчика. О настоящей причине, которая привела ее в Ренн-ле-Бен. Но что-то удержало ее. Она нахмурилась, снова вспомнив о четырехнедельном перерыве между аварией и похоронами.

— Что именно случилось с твоим отцом, Хол? — спросила она и сразу замолчала, испугавшись, что зашла слишком далеко, слишком поторопилась. — Извини, не мое дело…

Хол чертил по земле носком ботинка.

— Нет, это ничего. Его машина сошла с дороги на повороте. Он ехал в Ренн-ле-Бен. Рухнула в реку. — Он говорил монотонно, словно сознательно изгоняя из голоса все эмоции. — Полиция не могла этого понять. Ночь была ясная. Ни дождя, ничего такого. И хуже всего…

Он замолк.

— Не надо рассказывать, если тяжело, — мягко сказала она, коснувшись рукой его плеча.

— Это случилось задолго до рассвета, так что машину нашли только через несколько часов. Он пытался выбраться, так что дверца была приоткрыта. Но какое-то животное добралось до него раньше. Его тело и лицо были жестоко изодраны.