Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения
Шрифт:
В последние дни из ромейского стана в Доростол перебежало много болгар. Среди перебежчиков оказалось немало боляр, как из окружения плененного ромеями царя Бориса, так и из знатной верхушки города Плиски. Боляре из Преслава и Плиски изначально были настроены враждебно друг к другу, поскольку первые ориентировались на союз с ромеями, а вторые не желали допускать ромеев в свою страну. И те и другие поначалу были враждебны к Святославу, который пришел с войском на берега Дуная, чтобы вернуть болгар под византийское ярмо. Когда у Святослава дошло до открытой войны с ромеями, то болгарская знать была этому рада, уповая
Оказалось, что Иоанн Цимисхий намерен не только изгнать русов из Болгарии, но и лишить болгар их государственности. Лишенные возможности сопротивляться заведомо сильнейшему врагу, болгары в отчаянии бросились искать защиты у Святослава, войско которого оставалось единственной силой, способной сокрушить военную мощь ромеев.
Вот почему те из боляр, которых Святослав допустил на совет своей старшей дружины, яростно настаивали на сражении с ромеями. Боляре и сами рвались в битву, желая вырвать свою страну из-под власти византийцев. Под стягами Святослава собралось уже больше трех тысяч болгар, в большинстве своем это были опытные воины.
Многие русские воеводы тоже горели желанием поквитаться с Цимисхием на поле битвы за его вероломство.
И только Свенельд упрямо стоял на том, что русичам пора завершать эту войну и возвращаться домой.
– Князь Улеб попытался домой вернуться, так ромеи сожгли его ладьи негасимым огнем! – сердито напомнил Свенельду воевода Сфенкел.
– Нас ждет та же участь, коль оробеем и ударимся в бегство, – сказал воевода Икмор. – На воде ромеи сильнее нас, а вот на суше мы с ними можем потягаться на равных!
Свенельд не сдавался и опять взял слово:
– Нам ведомо, что Цимисхий стянул к Доростолу все ромейские войска. У него около восьмидесяти тысяч пешей рати и конницы около десяти тысяч. Братья, Цимисхия нам не перемочь, ибо у нас вместе с болгарами наберется чуть больше тридцати тысяч ратников. Добычу свою мы уже растеряли, сохраним же то малое, что у нас осталось: оружие и честь. Други, пора поворачивать ладьи к дому!
Старшие дружинники недовольно загалдели.
– О какой чести ты тут твердишь, старик! – выкрикнул вспыльчивый Ростичар. – Ежели мы убоимся сечи с ромеями, то покроем себя позором! Бесчестье ляжет на наши стяги при нашем отступлении из Доростола. Воевать надо до победы!
– Вот именно! – вставил Сфенкел. – Сядь, Свенельд. Твоя дружина уже обогатилась и на Русь вернулась во главе с твоим сыном Лютом. Понятно, почему ты домой рвешься! Злата-серебра в твоем тереме киевском полным-полно, а за славой воинской ты никогда не гонялся.
– Верные слова! – проговорил Икмор. – Для Свенельда выгода дороже славы. Свенельд за здорово живешь головой рисковать не станет!
– По-вашему, я – трус и стяжатель! – рассердился Свенельд. – Выгода мне глаза застит, так, что ли?.. А вы все, оказывается, благородные и бескорыстные! Растолкуйте же мне, недоумку, во имя какой цели вы готовы сложить свои головы на берегу Дуная. И главное, как вы собираетесь победить троекратно сильнейшего врага! Может, вы рассчитываете на поддержку болгар? – Свенельд небрежно ткнул пальцем в сторону болгарских вельмож, сидящих на отдельной скамье. – Так
В зале опять поднялся шум. На этот раз громче всех возмущались болгарские вельможи, уязвленные словами Свенельда.
– Спокойно, старина, – обратился к Свенельду боярин Ставр. – Ты говоришь так, поскольку болгары убили твоего старшего сына в Филиппополе. Это были люди Георгия Сурсовула. С Сурсовулом и его людьми ты уже расквитался, немногие из них ушли от твоей мести. Сурсовула же ты убил собственной рукой. Ныне болгары единодушно на нашей стороне, поэтому не следует оскорблять их недоверием.
С военного совета Свенельд пришел с угрюмым видом. Во дворце его покои находились рядом с покоями Святослава. Князь пригласил своих ближних бояр на дружескую пирушку. Свенельд тоже был приглашен, но он не пошел на это застолье, зная, какие разговоры там начнутся.
У распахнутого настеж окна сидела на стуле Весняна в белом славянском платье, длинная русая коса свешивалась ей на грудь. Девушка что-то негромко напевала. При виде вошедшего в светлицу Свенельда Весняна умолкла.
– Что решили на совете, тато? – спросила Весняна, видя, что Свенельд не собирается первым заводить об этом речь.
– Завтра идем на битву с ромеями, – ответил старый варяг, снимая с себя длинный плащ из узорного аксамита. – А ты, пострелица, во дворце останешься! Чтоб за порог ни ногой! Это тебе будет наказанием за самовольное участие в ночной вылазке. – Свенельд сурово погрозил девушке темным узловатым пальцем.
– Что, и к Верхуславе в гости нельзя пойти? – надулась Весняна.
– К Верхуславе можно, – поразмыслив, ответил Свенельд. – Она-то и присмотрит за тобой, непоседой.
Едва забрезжил рассвет, распахнулись западные и северо-западные ворота Доростола, выходившие на равнину, разделявшую стан ромеев и городские стены. Из ворот потянулись конные и пешие колонны славянского войска, ощетинившиеся блистающими на солнце многими тысячами копий. Пешая славянская рать выстраивалась на равнине сплошным фронтом глубиной в двадцать шеренг. Впереди стояли щитоносцы, позади лучники и метатели дротиков.
Позади пехоты во второй боевой линии расположились конные полки русичей и болгар. Для удобства маневра между конными дружинами были оставлены широкие интервалы.
Во главе пешего воинства встали воеводы Сфенкел, Икмор и Ростичар. Конные полки возглавили Святослав, Свенельд и болгарский воевода Гомза.
Кейла, узнавшая от Сфенкела, что сегодня грядет решительная битва с ромеями, с утра была объята сильнейшим волнением. Ей стало известно, что и молодшая дружина, занятая охраной цитадели, тоже выйдет за городскую стену на сечу с врагом. В этой дружине находился Харальд.
Хазаринка поспешила в покои Верхуславы, желая узнать, что той известно о замыслах Святослава. Еще Кейла хотела услышать из уст Верхуславы опровержение сказанному Сфенкелом, который проговорился о том, что ромеи численно превосходят русское войско втрое.
Верхуслава с печалью в голосе подтвердила правоту слов Сфенкела. Цимисхий действительно стянул к Доростолу невиданное войско, об этом говорят все болгары-перебежчики.
– Почему же тогда Святослав рвется в битву, располагая слабейшим войском? – изумилась Кейла. – Почему же ты не отговорила его от этого безумного шага?