Святослав
Шрифт:
Не зная религии, мы вообще не поймем историю человека. Что объяснит нам, какой порыв в середине Средних веков вырвал тысячи людей из привычных мирков цеха, замка, деревенской общины, и отправил убивать и умирать в чужую страну, вдруг ставшую даже не родною — Святой! Надеюсь, хоть сейчас детям в школе не внушают смешной и грязненькой идейки, будто крестоносцы шли в Палестину «грабить». Эта идейка характеризует как раз нас, а не крестоносцев, заголяя напоказ всем и умственное, и нравственное убожество нашего века. Любой человек, наделенный хоть одной извилиной, способен сообразить, что куда проще и безопаснее для грабителя взять кистень да и прогуляться безлунной ночкой к ближайшей большой дороге. А война — любая, в особенности же древняя, с ее битвами из множества поединков — тем и отличается от разбойного нападения, что шансов погибнуть там не меньше, а у новичка — больше, чем уцелеть, не говорю уж — нажиться. Не говорю также и про трудности похода в немыслимо далекую страну, для нас сравнимого разве что с полетом на Марс. А уж нравственная сторона вопроса… если бы средневековое духовенство знало, что потомкам в абсолютном
А как, не привлекая религии, объяснишь, отчего в Индии не было ни одной крестьянской войны? На обоих концах Евразийского континента, в Китае и в Европе бушевали Жакерии и Желтые Повязки, Лю Баны и Уоты Тайлеры. И это притом, что в Европе всякий крестьянин при определенном усилии мог подняться по общественной лестнице — вступив в цех, поступив в услужение к рыцарю, наконец, постригшись в монахи. В Китае же вообще любая деревенщина могла, сдав экзамены, стать чиновником, а там, в идеале — и императором. Подобное, конечно, в жизни не случалось, но пробиться в чиновники и получить сытное местечко какого-нибудь рыночного инспектора или писца в судебной управе было делом вполне житейским. А в Индии факт рождения в соответствующей касте приковывал крестьянина к мотыге и нескольким соткам риса «до конца этого воплощения». Казалось бы, при такой безнадежности бы как раз и бунтовать. Ан нет, не находилось индийских Спартаков и Разиных, отчего в советских учебниках истории, помешанных на «классовой борьбе», многотысячелетней «матери цивилизаций» уделяли три-четыре странички. Зато китайские крестьяне предпочитали прорываться в императоры — и иногда прорывались — круша мотыгой черепа чиновников. А вилланы Европы грабили купцов, жгли замки и громили монастыри, что, кстати, тоже не всегда кончалось рядами виселиц вдоль дорог. Но не зная религиозных воззрений этих стран, вы не поймете, читатель, такой разницы в поведении крестьян Запада, Индии и Поднебесной.
С концом Средневековья зависимость общества от религии не кончилась, лишь приняла скрытые формы. Если не верите, почитайте труд Макса Вебера «Протестантская этика и капитализм». Но мы говорим не о конце Средневековья, скорее об его начале. А здесь — очевидное и откровенное господство религии на каждом шагу. Языческое общество, кстати, если и отличалось в этом от христианского, то далеко не всегда в сторону «свободы». В нем неукоснительно царил принцип «Так поступали Боги, так теперь делают люди», сформулированный в индийской «Таиттирья Брахмана». Чтоб дать вам, читатель, представление об этом принципе, скажу — викинги носили длинные волосы и бороды именно потому, что их носил Один Харбард — Длиннобородый. Равно и руги брили головы и бороды именно потому, что так изображались Святовит и Перун. Религия определяла, как видите, даже прическу.
Поэтому нам не обойтись без хотя бы поверхностного и очень беглого знакомства с языческой религией. Разумеется, я и не пытаюсь дать полное представление о ней или хотя бы о том, что мы про нее знаем. Для этого потребовалась бы добротная многотомная энциклопедия, а пока таковая еще не написана, позволю себе предложить вам, читатель, обратиться к классическому двухтомнику академика Рыбакова «Язычество древних славян» и «Язычество древней Руси», а так же к недавно вышедшей замечательной книге М. А. Серякова « «Голубиная Книга» — священное сказание русского народа», а из книг неспециалистов — публикации московской общины «Родолюбие». С рядом оговорок можно признать сносной книгу Д. М. Дудко «Матерь Лада. Божественное родословие славян». Остальные издания на эту тему, увы, представляют собой любительские рассказы о значении, облике и занятиях тех или иных Божеств, собранные в алфавитном или ином порядке. При этом они мешают данные источников с домыслами ученых и собственными фантазиями авторов. В таких книжках то и дело встречаешь «богов», выдуманных авторами разного времени — Услад, Числобог, Крышень и пр. — или никогда у славян не почитавшихся. Среди последних особенно повезло почему-то египетскому Ра. Другая разновидность книг — сугубо научные издания. В них немало полезных сведений, но, увы — специалисты не менее дилетантов путают собственные домыслы с фактами. Несколько таких случаев мы затронем. В остальном специалисты повторяют «подвиги» дилетантов с точностью до наоборот. Они то и дело покушаются доказать, что то или иное Божество, о чьем культе сохранилось немало свидетельств — вымысел (Род, Лада, Леля, Ярило), или «отдать» каким-либо инородцам славянское Божество. Последнее, очевидно, полагают за особый шик и растаскивают пантеон предков с энергией приватизаторов гнезда гайдарова. Перун-де это заимствованный у скандинавов Тор, Волос и Мокошь «заимствованы» у финнов, а Хорс с Симарглом — у хазар. Я не шучу, читатель! В такие моменты понимаешь, почему противоположностью слову «специалист» считается не «профан», «дилетант» или «недоучка», а «любитель». Неужели, чтобы считаться специалистом в родной истории, ее нельзя любить?
И разумеется, о религии наших предков так узнаешь немного. Ну какое представление о православии можно составить по пересказанным неучем-безбожником святцам? Или по дискуссии об авторстве «Троицы» Андрея Рублева?
Итак, для начала — русы-язычники знали единого Бога. Об этом свидетельствует Прокопий Кесарийский в VI веке, и, полтысячи лет спустя, немец Гельмольд. Об этом говорят договоры Руси с греками: в 945 году «А те из них (русов — Л.П.), кто не крещен, да не имеют помощи от Бога и от Перуна», в 971 году воинствующие язычники Святослава клянутся «от Бога, в него же веруем, в Перуна, и в Волоса Скотья Бога». В языческой поэме «Слово о полку Игореве» — «суда Божия не минути» — в цитате из оборотня и колдуна Бояна Велесова внука (мы
Но для русов мы можем уверенно восстановить его имя. И это — заслуга покойного академика Бориса Александровича Рыбакова. Его открытие не опровергнет никакая злопыхательская «критика». Поскольку я пишу все же не об истории изучения религии русов, эту критику и «критику критики», как выражался Мольер, мы отложим. Скажу сразу — открытие Рыбакова стоит на надежной основе источника. В одной из древнерусских книг сказано: «Всему бо есть творец Бог, а не Род». В «Слове Исайи пророка о Роде и Рожаницах» именно Род, как полномочный представитель и заместитель всего сонма Богов, противопоставляется единому богу иудеохристиан. Есть и другие источники, но здесь хватит и этих.
В чем же принципиальное отличие представления язычников о Едином от представления христиан? Род, как ясно из самого Его имени, порождает мир из Себя, а не творит его. Мир — тело Рода, а не принципиально отдельная от него «тварь», как у иудеев, христиан и мусульман. Но для его существования Род пожертвовал Своей целостностью. И так мы получаем культ жертвенности и Жертвы, Бога, принесшего Себя в жертву за мир. И отношение к миру — телу Бога, жертвенному дару Его.
В «Голубиной книге», духовном стихе, сохранившем под тонким покровом христианских словес древнейший миф русского язычества, эта Жертва описывается так:
Оттого зачался наш белый свет — От святаго духа Сагаофова; Солнце красное от лица Божья; Млад ясен месяц от грудей Божьих; Утренняя заря, заря вечерняя От очей Божьих…Обратите внимание на глагол «Зачался» — не «создан», не «сотворен»!
На Жертве Божества основан миропорядок — рота (слово, родственное индийскому «рита»). Рота так же и клятва, языческая присяга, тесно связывающая слово человека с мирозданием. Хранителями роты в обоих ее смыслах были Боги русов, главные после Рода. Это был Перун, бог гроз и войны, покровитель воинов. Именно в его честь славянские знатные воины обривали головы и подбородки, оставляя усы и чубы. И это был Волос, Бог зверей, мертвецов и колдунов, податель богатства, покровитель волхвов. В его честь до ХХ века заплетали последний, несжатый сноп на поле — «Волосу на бородку» — ибо он, едва ли не единственный из славянских и русских Богов, носил бороду и длинные волосы. Такие же носили его люди — волхвы и жрецы (вспомните длинные бороды и волосы жрецов Рюгена). В договоре 907 года, заклятый язычник Вещий Олег клянется Перуном и Волосом. Именно в этом договоре появляется знаменитая формула «русин или христианин». Игорь, у которого в дружине появляются христиане, клянется одним лишь Перуном. В договоре же воинствующего язычника Святослава вновь появляется нетерпимое к христианам Божество языческих жрецов.
Из-за непомерно большой популярности теории о битве Перуна и «Змея» Волоса придется сказать о ней несколько слов. Во-первых, если эти Боги были непримиримыми противниками, отчего их вместе поминают в международных договорах? Представьте себе православного царя или короля-католика, подписывающего договор «именем Христа и Сатаны». Невероятно, правда? Во-вторых, основатели этой теории сами подметили бородатость и «волохатость» Волоса. Что ж это за «Змей» такой, в шерсти и с бородой? И в-третьих, в народных легендах малороссов и русских о днепровском «острове Перун» и Перыньской обители на Волхове именно Перун именуется Змеем. Также у южных славян добрый Змей помогает громовнику Илье, а то и замещает его в битве со злыми силами.
Не противниками, а соратниками были эти Божества, Левая и Правая руки Всеотца Рода. Вполне возможно, именно они скрывались в варяжских краях под прозвищами Белобога и Чернобога, как Род — под прозвищем Святовита. В честь Чернобога и Белобога, славя их, пили одну и ту же круговую чару, что забывают поспешно сочинившие «миф» об их вражде и противостоянии «реконструкторы» и «неоязычники».
Чернобог (Волос?) повелевает скорее не злыми, а опасными, чуждыми человеку силами. Он же покровительствовал мучительным обрядам посвящений, о которых мы подробнее скажем ниже. Зло русы видели не в «разрушении» (совершенно бессмысленное словцо, как будто огонь и гроза не разрушают), и не в «тьме» (хорош ли будет мир без ночи? А без зимы?). Злом было противопоставление себя — Богу, нарушение миропорядка и воли Божьей, явленной в обычаях и законах предков. У такого Зла не было и не могло быть «бога». Его представляли существа, отвергшие долю, предначертанную им Родом, отвергшие Его. Они — будь то обитатель болотной кочки или тварь, что «горами движет, а людьми, как вениками, трясет», — обозначались презрительным «бесы»: «Беден бес, что у него Бога нет». От них и прочей лихой силы оборонялись целой крепостью из обычаев, повседневных обрядов, оберегов, покрывавших каждый предмет быта русов и славян.