Святой дьявол - Распутин и женщины
Шрифт:
Главой этого маленького оккультно-спиритического общества в императорском дворце был великий князь Николай Николаевич. При нем непрестанно появлялись и исчезали "маги", "предсказатели", "заклинатели духов" и другие подозрительные личности - то представители западноевропейского оккультизма, то русской народной магии.
Позднее царица все же полностью отвернулась от спиритизма, коим занимались в доме ее родных, называла его безбожным, ибо уже считала, что это вредит истинной вере, но тем не менее до конца верила в существование благословленных Богом ясновидцев и "посредников" между Небом и землей. По ее представлениям, эта вера не противоречила учению православия; она и дальше часами пропадала в подземной часовне Федоровского собора, причащалась
В начале века императрица встретила первого из обширного числа этих "чудо-людей из Царского Села". С появлением французского мага Филиппа началась цепь тех странных сеансов, которые благодаря смешению высочайшей политики с магией и волшебством могут быть причислены к самым удивительным феноменам недавнего прошлого. Дипломатия связывалась с заклинанием духов, величайшие государственные деяния соединялись с магическими формулами, а конституционные реформы с "чудесными колокольчиками", звучавшими в тот момент, когда перед императором появлялся "злой человек". На этих собраниях политику русской империи одновременно решали министры и чародеи.
Одно время царица особенно страдала от едва скрываемого пренебрежения своей свекрови и всего двора, со всех сторон постоянно слышала неприкрытые упреки, что не способна подарить царю наследника и тем самым выполнить обязанности матери всего государства; ею постепенно овладело просто болезненное состояние страха и нервозности, поэтому она была готова слепо доверять каждому человеку, который с помощью "чуда" обещал исполнить ее самое горячее желание.
К этому времени, в 1901 году, во время посещения Франции, она познакомилась с чудо-врачом Филиппом из Лиона; он появлялся у находившейся там великой княгини Милицы, и та представила его царской семье. Впечатление, которое произвел этот "истинно святой человек" с самого начала было очень благоприятным, вскоре царь и царица начали оказывать ему полное доверие.
Чудотворец Филипп был прежде учеником мясника, и его настоящее имя звучало Ницье-Вашо. Как ни странно может это показаться, он был человеком мечтательным, глотал книги о привидениях, магии и мистике, пока страсть к сверхъестественному не привела к тому, что хозяин уволил его по причине полной непригодности, так как для "ясновидца" мясник не нашел никакого применения. Таким образом, Ницье-Вашо начал карьеру в качестве чудо-человека, приведшую его наконец в царский дворец. После увольнения он обосновался в своей родной деревне недалеко от Лиона, начал заниматься "врачеванием" всех болезней. Как обычно бывает в таких случаях, он добился некоторых успехов скорее потому, что владел некоторыми способами гипноза. Но когда некоторые случаи излечения ему не удались, власти обратили на него внимание и начали его преследовать. Тем не менее, он сумел использовать политическое положение, обеспечив себя поддержкой националистов. Вскоре его приверженцем стал также граф Муравьев-Амурский, российский военный атташе в Париже, он представил Филиппа великой княгине Милице Николаевне.
Царская чета во время своего пребывания во Франции познакомилась с чудесным доктором, пригласила его в Петербург, где он играл значительную роль сначала в салоне великого князя Николая Николаевича, а потом при самом императорском дворе. Под его руководством почти всегда проходили сеансы, на которых присутствовали царь и царица. В то время "черногорки" присвоили Филиппу титул доктора, награда, которой чудотворец придавал огромное значение. В конце концов, они добились того, что военный министр Куропаткин присудил французскому магу звание военного врача и действительного статского советника, узаконив тем самым медицинскую практику доктора Филиппа.
С помощью чудодейственной силы Филиппа императрица надеялась добиться исполнения самого страстного своего желания, она попросила мага вымолить у Бога, чтобы тот послал ей наследника.
Когда, наконец, прошло девять месяцев, весь Санкт-Петербург со дня на день ожидал традиционных выстрелов пушки на Петропавловской крепости, количество которых должно было возвестить рождение сына или дочери. Императрица в течение нескольких дней не покидала свои покои и лежала в постели; перед дверьми в ее спальню стояли четыре абиссинских стража в расписных одеждах и белых тюрбанах, чтобы обеспечить государыне полный покой.
Но прошли дни, а о радостном событии все не было слышно. Наконец придворный врач, профессор Отт, после некоторого сопротивления получил разрешение исследовать императрицу. К всеобщему замешательству, выяснилось, что Александра вообще не была беременна. Так как вся страна с нетерпением ожидала появления наследника, не было никакой возможности скрыть этот трагический факт, и вскоре поползли слухи, которые, естественно, не могли польстить царице.
По приказанию дворцового коменданта Рашковский, российский агент в Париже, провел там подробное исследование прошлого Филиппа и по окончании прислал разоблачительный рапорт лично министру Сипягину. Министр, достаточно хорошо ознакомленный с положением дел в царском дворце, посоветовал Рашковскому немедленно уничтожить свой доклад, но Рашковский не принял во внимание этот мудрый совет, а наоборот, представил свой труд царю и тем самым навлек на себя монаршую немилость. Николай Второй не любил, когда ему надоедали неприятными сообщениями. Несмотря на все разочарования и дурные слухи, император и его супруга, как и прежде, искренне верили доктору Филиппу и по-прежнему были благосклонны к нему. Спустя некоторое время осыпанный щедротами Филипп был отправлен на родину.
При прощании он передал царице святой образок с колокольчиком; по его словам, колокольчик начинал сам звонить, если к царской чете приближался плохой человек. Кроме того, Филипп оставил предсказание, которое в дальнейшем имело крупные последствия: он заявил, что Бог пошлет императрице нового "друга" и тот будет верно охранять ее от всех бед.
Вскоре после возвращения во Францию Филипп умер, не последнюю роль сыграло его удаление из России, так как после прекрасных дней, проведенных в Царском Селе, он не смог привыкнуть к простому народному окружению на родине. Хотя его последователи утверждали, что он вовсе не умер, а после исполнения своей земной миссии в живом воплощении вознесся на Небо.
Православное духовенство при дворе с самого начала недружелюбно относилось к появлению и влиянию иностранного чудотворца Филиппа. Теперь, после ухода француза, казалось, настал момент снова подчинить своей власти царствующую чету. Придворное духовенство, в частности отец Феофан, который чаще других жаловался на отдаление царя и царицы от православной Церкви и подпадание под влияние дьявольской западноевропейской ереси, считал необходимым возвращение государя в родную веру.
Отец Феофан вспомнил о давно умершем истинно русском чудотворце, который только из-за недопустимой небрежности до сих пор не был признан святым. Это был монах Серафим Саровский, еще в начале девятнадцатого столетия сделавший важные предсказания; отец Феофан уговорил царя осуществить канонизацию Серафима и этим богоугодным делом заслужить благоволение Небесных сил. Под влиянием своей супруги царь загорелся этой идеей и с ревностным усердием занялся канонизацией Серафима Саровского, как если бы речь шла о важнейшем государственном деле.