Святой едет на Запад
Шрифт:
– Ваше положение несколько двусмысленное, – согласился Браунберг. – Однако я не думаю, что при сложившихся обстоятельствах нам придется спорить по данному вопросу. В качестве душеприказчика мистера Афферлитца я хочу предложить вам, скажем, три тысячи долларов, то есть жалованье за половину недели в полном объеме. Это избавит пас обоих от необходимости передавать дело в суд, а также ожидать в течение достаточно длительного времени завершения оценки имущества покойного, я не думаю, что... гм-м-м... гости праздника серьезно пострадают в финансовом отношении, если я расплачусь с вами. Полагаю, что наследства
– Достаточно справедливо, – ответил Святой, который был склонен воспринимать жизнь философски, если у него не было другого выбора.
Джек Грум подался вперед.
– Мистер Браунберг, вы сказали, что у мистера Афферлитца не было наследников. А что, если вдруг объявится какой-нибудь его дальний родственник и опротестует завещание?
– Ему придется столкнуться с обычной в подобных случаях практикой. В завещании отдельным пунктом оговаривается, что все, кто не упомянут в документе специально, автоматически исключаются из числа наследников, так что спорить будет бесполезно. – Адвокат вновь сплел пальцы. – У кого-нибудь еще есть вопросы?
Очевидно, вопросов больше не было.
– Очень хорошо. Возможно, что мне потребуется неделя или две, чтобы подготовить для вас чеки на оплату, но я собираюсь заняться этим при первой же возможности. Я благодарю всех.
Он поднялся и начал укладывать бумаги в свой портфель – компетентный бизнесмен, которому предстоит еще заниматься многими делами сегодня. С истинно профессиональной сдержанностью он ни разу не упомянул о тех обстоятельствах, при которых мистеру Афферлитцу пришлось покинуть этот мир голливудских магнатов. С его течки зрения данный вопрос был несущественным. Саймон испытал приступ своеобразного сардонического веселья, думая о том, насколько методично и быстро могут быть завершены все земные дела человека, в которые при жизни он вкладывал столько ума и вдохновения и которым придавал такое большое значение...
Из приемной послышался телефонный звонок.
Кендрикс и Лазарофф задержались, чтобы перемолвиться с Джеком Грумом, а Саймон вновь поймал на себе взгляд Эйприл Квест и уже собирался к ней подойти, когда его перехватила Пегги Уорден.
– Вам звонит какой-то мистер Хэллидей.
Саймон вышел в приемную и взял трубку.
– Ну и дела! – сказал Дик Хэллидей. – А ты когда-нибудь отдыхаешь?
– Пока что мне не предоставляется такой возможности, – ответил Святой.
– Мне кажется, что ты теперь снова стал безработным.
– Похоже на то. Мы только что прослушали лекцию джентльмена от юриспруденции по фамилии Браунберг, и похоже, что мы все остались без работы. По обошлись с нами справедливо.
– Это не так уж плохо для Лазароффа и Кендрикса, – сказал Хэллидей. – Я слышал, что Голдвин готов заплатить любую сумму, чтобы вернуть их обратно.
У Саймона возникло странное ощущение где-то в области желудка.
– А я слышал, он поклялся, что им не удастся снова получить работу в Голливуде.
– Да, я знаю. Но надо учитывать и специфику нашего города. Похоже, Голдвин прочитал историю о том, как Занук нанял на работу человека, давшего ему пинок под зад и назвавшего его вшивым продюсером, и теперь Голдвин
Глава 7
Все собравшиеся в кабинете Афферлитца разошлись быстро, словно испарились по мановению волшебной палочки. Саймон оглядел опустевшую комнату и направился к лестнице, которая привела ею в ярко освещенный коридор первого этажа. Он заметил впереди промелькнувший силуэт, похожий на худую, сутулую фигуру Джека Грума. Саймон увидел его входящим в холл и устремился вслед.
Это действительно оказался Грум, но, когда Саймон догнал его, Эйприл Квест с ним уже не было. Вместо нее он увидел лейтенанта Кондора, беседовавшего с Грумом. Детектив медленно шагнул в сторону, загородив дорогу, так что Святой уже не мог отделаться лишь приветствием и пройти мимо.
– Итак, мистер Темплер, что вы думаете о завещании?
– Интересный и необычный документ, – произнес Саймон, растягивая слова. – Должен будет получиться грандиозный праздник. Думаю, вы знали об этом заранее.
– Да-а-а, у меня была возможность ознакомиться с ним.
– Все-таки плохо, что у покойного не оказалось множества наследников, не так ли? – заметил Саймон. – Это сделало бы ситуацию такой восхитительной и сложной.
Кондор кивнул; неизменная зубочистка торчала между его передними зубами.
– Полагаю, все освобожденные рабы завтра же покинут эту контору. А вы сами не думали о том, чтобы уехать из города?
– Нет, я собираюсь побыть здесь еще немного.
Все это время Грум с серьезным и равнодушным видом молча наблюдал за Святым.
– Вы побрились сегодня утром, – устало сказал он наконец, и было очевидно, что это открытие ему неприятно.
– Я часто эта делаю, – признал Саймон.
– Мне казалось, я просил вас отрастить усы для съемок в этой картине.
– Я знаю. Я помню. Но, поскольку фильм все равно не будет сниматься...
Кондор пошевелил своими большими ступнями.
– Когда вы брились сегодня утром, – неожиданно сказал он, – откуда вы могли знать, что фильм не будет сниматься?
В этот момент в Голливуде не было зарегистрировано землетрясения, но у Саймона Темплера возникло такое чувство, что земля ходит ходуном у него под ногами. Он был подобен сейчас искусному дуэлянту, у которого случайный встречный сумел выбить из рук оружие, не знавшее прежде поражения. Но это ощущение длилось лишь один краткий миг. Саймон как раз собирался закурить, когда прозвучали слова Кондора, и теперь он не спеша довел дело до конца, получив одновременно возможность окончательно прийти в себя.
– А я и не знал, – беспечно сказал он. – Я просто надеялся убедить мистера Грума, что для фильма мои усы не имеют значения. Видите ли, такая идея с самого начала не казалась мне привлекательной, и я собирался еще поспорить с ним по этому поводу.
– У Святого должны быть усы, – капризно настаивал Грум. На его бледном истощенном лице не было заметно следов ни триумфа, ни злонамеренности: казалось, он совершенно не отдавал себе отчета в том, что только что удачно расставил ловушку и поймал жертву.