Святой Грааль

Орлов Борис Львович

Его глаза сверкали, лицо покраснело, он был так возбуждён, что я не рискнул спорить с ним и лишь кивнул. Ободрённый моим согласием, он продолжал:

— Где ещё найдётся такой король, за которого люди пойдут умирать даже без приказа? Да что "без приказа": если только кому-то из воинов покажется, померещится, что своей смертью он

сможет помочь своему вождю — он с радостью бросится в бой насмерть, один против ста! — Он с шумом втянул воздух, переводя дух, и продолжал — Вы ещё не видели МИСКРЗАВЕП, который уже есть в войсках? Нет? О, это удивительно! МИСКРЗАВЕП — это "Мудрые изречения, сказанные королем Робером, записанные верными подданными"! Воины — вчерашние простолюдины, носят при себе сшитые меж собой небольшие листки пергамента, где записаны мудрые изречения короля. И хотя многие из них неграмотны, они всё равно знают, что там написано — выучили наизусть! Вот!

С этими словами Великий Сенешаль извлёк из поясного кошеля пресловутый МИСКРЗАВЕП и протянул мне. Я прочитал:

"Наше дело — правое, а у них — рога растут!"

"Тяжело в учении — легко в бою!"

"Хозяйство должно быть хозяйственным!"

"Мы пришли в этот мир, чтобы преданья сделать истиной!"

"Эль и пудинг — пища наша!"

"Если враг не понимает головой — вобьем понимание в задницу! И повернём там три раза!"

"Боец! Будь готов защитить твою родину — мать твою!"

"Кто хочет сделать — ищет пути, кто не хочет — ищет причины!"

"Кто в армии служит — тому и жонглёры скучны!"

"Человек человеку — друг, товарищ и брат!"

"Чти отца своего — командира, мать твою — духовника, и няньку свою — маркитантку!"

"Друг — это третье моё плечо!"

"Не так страшен дракон, как его нарисовали!"

"Бой — не турнир, победителя не судят!"

Прочитав, я мог лишь мысленно возблагодарить Господа за то, что он не сделал королём меня. Ведь даже умница

Ральф — и тот видит в моем племяннике некое высшее существо, наделённое невероятными способностями и нечеловеческими силами. Значит, бедняге Роберу не с кем даже поделиться своими тревогами, своими трудностями и бедами. А ведь он трудится так, как никто другой! Какого же ему, если я уже близок к помешательству приняв на себя лишь малую часть его забот?..

Вот об этом я и поведал Беренгарии, в тот краткий миг, когда нам удалось всё же остаться с ней наедине. Но, к моему несказанному удивлению, она обеспокоилась лишь моей участью, оставшись равнодушной к тяготам своего сына. Может быть, она тоже верит в его удивительные способности? Или, наоборот, слишком хорошо знает его силы и возможности? Но я же слышал, что они с сыном долгое время прожили в разлуке. Странно…

Следующее утро окончательно определило мое место в свите короля Робера. Еще не закончив завтрак, племянник повернулся ко мне:

— Слушай, дядя… Мне тут спели дифирамбы о твоем искусстве diplomata… — Он глотнул вина и продолжал, — Если вдуматься, как-то у нас связи с другими державами запущены. Да и внешняя разведка — не того… Скажи-ка мне: возьмёшься навести порядок с нашими иностранными делами? А?

Я молчал, обдумывая услышанное, но он истолковал мое молчание по-своему:

— Вот что. Дабы тебе было больше уважения за границами нашей державы — отныне произвожу тебя в герцоги Аквитании. Джон, — позвал он своего личного телохранителя, — вели, чтобы принесли этот меч Эдуарда-заповедника. И свистни там — пусть не забудут прихватить чего-нибудь типа герцогской короны. Вопросы?

— Nikak net! — рявкнул громадный сэр Литль, и через несколько минут я был уже герцогом.

Простите, матушка, но теперь вы и вовсе никто. Шли бы, вы, мама, в монастырь…