Святой нимб и терновый венец
Шрифт:
– У вас имеются запасные ключи? – спросил я старика, и тот испуганно закивал. – Тогда именем святого отца приказываю вам открыть мне квартиру кардинала! – заявил я (консьержу не следует знать, что папа может распоряжаться всем на территории Ватикана, а в данный момент мы находились в Риме, являющемся частью Италии, где действуют свои законы, однако у меня не было времени для того, чтобы звонить в полицию и препираться с инспектором Барнелли, которого я и так не выносил).
Мне не пришлось повторять дважды, упоминание имени Льва XIV произвело на консьержа должный эффект, и он заспешил со мной по лестнице к квартире фон Тротта. Замок тихо щелкнул, и к нам под ноги бросились
Я обнаружил префекта Ватиканской библиотеки в спальне – он возлежал на кровати и, казалось, спал. Около него примостились кошки, а одна даже уселась у него на груди. Кардинал был одет. Я шуганул кошек и дотронулся до руки кардинала – как я того и опасался, она была холодной.
– Что случилось с его высокопреосвященством? – запричитал консьерж, увидев мертвеца.
Я распорядился:
– Милейший, оставьте меня одного в квартире! Вернитесь к себе, обождите полчаса, а потом вызывайте полицию. Но не раньше! Вы меня хорошо поняли? Святой отец будет вам признателен за помощь, и вы попадете на первую генеральную аудиенцию, которую он даст в грядущую среду!
Старик удалился, оставив меня в квартире мертвого кардинала. Я внимательно осмотрел тело и не нашел следов насильственной смерти. Однако я не верил, что Господь Бог покарал фон Тротта и призвал к себе именно тем утром, когда я возжелал выяснить всю правду.
На туалетном столике я увидел продолговатый конверт, на котором было начертано: «Признание. Вскрыть после обнаружения моих бренных останков».
Я торопливо распечатал конверт и извлек несколько листов, на которых было напечатано форменное признание, подписанное кардиналом фон Троттом. Он признавался в совершении множества убийств, в том числе и убийства папы Адриана. В своем нудном послании кардинал сообщал свое сокровенное желание – стать папой, ради которого он и решился на преступления. Когда же его коварный план провалился и папой был избран Антонио, ему не оставалось ничего иного, как признать поражение и отравиться.
«Все в этом мире суета, понял я наконец, и испил чашу, приготовленную мне Господом, до дна. Когда вы обнаружите мое хладное тело, я буду далеко отсюда. Я готов ответить за все свои прегрешения перед лицом Господа. Молитесь за меня!»
Помимо признания в конверте лежал и документ, подписанный фон Троттом и тремя уже скончавшимися кардиналами, тайно возрождавшими «Перст Божий». В ящике туалетного столика валялся почти пустой пузырек из-под снотворного – точно такими таблетками кто-то пытался отравить меня и лишил жизни безвинного священника, выпившего их, считая лекарством от головной боли.
Я отправился на кухню, где моим глазам предстал идеальный порядок – даже выпив смертоносные таблетки, кардинал вымыл чашку, вытер ее и поставил в шкафчик. Это показалось мне более чем странным – с каких пор самоубийцы уничтожают следы своего разрушительного акта? Вот если предположить, что фон Тротт стал жертвой очередного убийства, тогда все становится на свои места.
Письмо было уж слишком откровенным, и я уже не сомневался: некто избрал кардинала на роль козла отпущения. Его элементарно отравили, а затем инсценировали суицид. Когда полиция ознакомится с признанием, она объявит фон Тротта преступником, и все дела будут закрыты.
Покинув квартиру, я столкнулся около дома с комиссаром Барнелли. Завидев меня, он зло воскликнул:
– А, синьор личный секретарь! Вы снова нашли труп?
Не желая препираться с комиссаром, я был вынужден дать ему показания. Как я и думал, найдя письмо, комиссар тотчас сделал
Через час я был в Ватикане, где обстоятельным образом доложил обо всем Антонио, спокойно вкушавшему завтрак. Выслушав меня, Антонио сказал:
– Я не верю в заговоры, Фелиппе. Фон Тротт покончил с собой, тем лучше для него. Потому что я передал бы его в руки итальянскому правосудию, и кардинала бы в итоге приговорили к пожизненному заключению. Убийца найден, и я чрезвычайно благодарен тебе. Ты полностью оправдал возложенные на тебя надежды. Твоя миссия завершилась.
Антонио, отметил я с удивлением, не был заинтересован в дальнейшем расследовании! Но я не мог сидеть сложа руки. В полдень ко мне заглянул пресс-секретарь Майкл Дюклер, которого Антонио оставил на прежней должности. Он принес вариант траурного бюллетеня, извещающего о кончине кардинала фон Тротта. Я пробежал его глазами: «Скончался при трагических обстоятельствах... Не видел иного выхода, как покончить с собой... Ужасные преступления, которые отягощали его совесть... Наилучшее решение – сильнодействующие таблетки, которые он запил бокалом белого вина... Чистосердечное признание...»
Мой брат остался доволен заявлением Ватикана:
– О том, что Адриан и Иоанн были убиты, все уже давно говорят как о доказанных фактах. Пускай все узнают, кто стоит за этими ужасными событиями. Запомни, Фелиппе, я не хочу, чтобы Ватикан более упрекали во лжи и лицемерии. Сам папа Григорий Великий, один из апологетов церкви, считал, что нужно сказать всю правду, даже если она и вызовет скандал!
Часом позже весь мир только и говорил, что о признании шведского кардинала. Его имя склоняли на все лады, открыто радуясь тому, что он покончил с собой. И, похоже, только я был уверен в другом – что фон Тротта убили.
Кто же стоит за его смертью? Я не мог представить себе, что фон Тротт был настолько глуп и желал выдвинуть себя самого на конклаве в папы. И тут меня осенило: он собирался назвать имя своего сообщника! Ну конечно же! Тот наверняка пообещал сделать фон Тротта статс-секретарем. Но кто он, таинственный «Икс»? Один из ста шестнадцати кардиналов, принимавших участие в выборах понтифика! Я вычеркнул имена убитых, а также Антонио и Ганса-Петера Плёгера. Осталось сто одиннадцать князей церкви, каждый из которых мог...
Вдруг недавно прочитанная безобидная фраза полыхнула в моей голове огненными буквами. Я схватил пресс-релиз, распространенный Дюклером, и стал еще раз перечитывать его. Вот оно! «И вслед за осознанием того, что он потерпел поражение, кардинал фон Тротт принял единственно верное и наилучшее в своей жизни решение. Наилучшее решение – сильнодействующие таблетки, которые он запил бокалом белого вина, послужили ему индульгенцией за совершенные кровавые преступления...»
«Которые он запил бокалом белого вина»! Откуда Дюклер мог знать такую подробность? Он явно не измыслил ее! Полиция же ничего подобного не сообщала, да и сообщить не могла – я же сам видел, что все чашки и бокалы на кухне были тщательно вымыты и вытерты. А что, если предположить следующее: убийца вчерашним вечером и ночью посетил фон Тротта, отужинал с ним и незаметно подсыпал в белое вино отраву? Кардинал скончался, а убийца создал иллюзию его самоубийства. Только убийца может знать, что пил фон Тротт!