Святой папочка
Шрифт:
Я спросила свое тело, хватит ли ему храбрости. Ответ был «нет», но я все равно решилась. Набрала полную грудь воздуха, выпрямилась на сидении.
– Мама, папа, я должна вам кое-что сказать. Я уезжаю в Колорадо вместе с Джейсоном.
– ДА НИ ЗА ЧТО! – громыхнул отец, громче, чем когда бы то ни было. Причин не пускать меня было столько, что и не сосчитать. Для начала, там же сплошь одни хиппи! Мать молчала. Только на мгновение смежила веки – должно быть ей было видение, как через десять лет Колорадо легализует марихуану.
– Колорадо? – повторила она. – Но где вы будете жить?
– А, ну с моими
Единственное, что я знала про этих ребят – так это то, что они жарили стейки каждый день и играли в ужасной группе под названием «Бачок унитаза». Они перебрали целую кучу разных названий, но в итоге все сошлись на мнении, что «Бачок» – самое лучшее, прямо то, что надо. А поскольку мы только-только вышли из золотой эры великих туалетных групп, меня такое название нисколечко не смутило. Если бы отец узнал о том, что они каждый день жарят стейки – моментально переметнулся бы на их сторону, признав их благородными и приятными мужчинами, прямо-таки с пылу с жару из пещеры. Но он не дал мне возможности рассказать ему об этом.
– Никуда ты не поедешь! – возмущался он. – В мое время люди женились, а не ехали через полстраны, чтобы жить во грехе!
– А! – включился Джейсон, заметив лазейку. – Об этом не волнуйтесь, Мистер… Отец.
Я на секунду испугалась, что он сейчас запаникует и назовет его «Ваше Святейшество».
– Если вас это беспокоит, то знайте, что я уже сделал предложение вашей дочери. На парковке у продуктового.
– У «Крогера», – вставила я, так как это был самый семейный и приличный из всех продуктовых в округе.
И кстати – мы не солгали.
Когда мы катались по округе в течение отведенного нам часа, Джейсона вдруг настигла длань неминуемой судьбы, и он свернул на ближайшую парковку. Скрючил свои шесть футов на коврике у водительского сиденья в попытке встать на одно колено, уставился на меня, как влюбленный Квазимодо, и предложил выйти за него замуж.
Эта информация должна была повлиять на родителей и вынудить их принять мое решение, но почему-то не повлияла.
– Разворачивай этот драндулет! – взревел отец теперь уже на мать, стреляя словами, как из пулемета. – Если мы сейчас приедем в «Дон Пабло», я не знаю, что сделаю!
Наверное, для начала он убил бы самого Дона Пабло – просто чтобы дать выход чувствам.
Мама развернула машину.
После такого нам троим не очень-то хотелось есть, но мы все равно пошли в ресторан. «Дон Пабло» располагался в большой переоборудованной фабрике, поэтому смутно напоминал ночной клуб, и у людей, приходивших туда, складывалось совершенно ложное представление о Мексике. Искусственный кактус в углу беспомощно тянул вверх свои хилые ручки – будто и его мой отец держал на прицеле пушки. Матушка еще не дошла до того состояния, в котором коктейль «Маргарита» кажется ей универсальным лекарством от стресса и невзгод, поэтому выпила так много мексиканского чая со льдом, что к тому моменту, как нам принесли еду, превратилась в ходячий маракас. Джейсон в ужасе пялился на свою фахиту с говядиной, которая еще совсем недавно скакала по равнинам Запада, прекрасна и горда.
Позже, когда мы вернулись домой, отец надел свои самые прозрачные боксеры, чтобы показать
Не могу не упомянуть о том, какими крошечными глоточками он его цедил! Отец напоминал гигантского домового, пьющего капли росы. Он собирал губы в куриную попку и с громким «с-с-с-сюп» вбирал в рот самую маленькую капельку «Бейлиса», какую только можно себе представить. Слава Богу, Грэг Локвуд никогда не был пьяницей, хотя на своем собственном мальчишнике наклюкался так, что на следующий день чуть не заснул, стоя у алтаря в своей матросской форме, прямо посреди церемонии венчания. Возможно, это стало для него уроком.
Я вовсе не пытаюсь преуменьшить его шок. Он сразу понял то, что до меня тогда еще не дошло: я собиралась сбежать из дома. Я никогда не проявляла особого интереса к драме, так что мне лишь предстояло узнать, что я сама стала ее участницей: что вскоре я увижу стремительное развитие сюжета, несколько неожиданных поворотов и наконец кульминацию. Что будет конфликт, и месть, и развязка. И самое главное – я пойму, что я и есть та сила, которая толкает действие вперед. Это не пейзаж проносился мимо, это я неслась вперед, не разбирая дороги.
Джейсон поднялся по главной лестнице – решил с ним поговорить. Отца он нашел сидящим в тишине, практически голышом, в окружении разобранного оружия – тот напоминал немного спятившего боевика. Все это произошло как раз в разгар папиного увлечения оружием, когда он заставлял всю семью ходить в тир и соревноваться друг с дружкой в меткости. И всякий раз, когда он сталкивался с неприятными ему людьми, он принимался демонстративно чистить оружие у них на глазах. Одна часть меня находила эту привычку просто ужасной, но другая уважала его склонность к возвышенному драматизму. Если хочешь отпугнуть какого-то слизняка из интернета, который пытается моногамно покуситься на твою дочь, что может быть лучше, чем заманить его в свою комнату и собрать у него под носом смертоносный пазл?
– Твой отец явно переборщил с ликером, – шепнул мне Джейсон, когда вернулся назад. – И ликер очевидно ударил ему в голову. Как думаешь, он не попытается меня пристрелить?
– А ты случайно не упоминал при нем, что ты пацифист, интеллигент или что тебе нравится абстрактное искусство?
– Хм-м-м-м… Вроде бы нет.
Какое вкусное у него получилось «хм-м» – как будто он смаковал сам акт размышления и находил его просто восхитительным. Плохой знак. Если он и перед отцом выкидывал такие вот «хм-м», тот, скорее всего, уже передергивает затвор. Мы решили смыться этой же ночью – так, чисто на всякий случай.
Мы уже возвращались к монастырю рука об руку, когда солнце начало подрумянивать закатные облака.
– О боже, – вздрогнул Джейсон, увидев нашу реку, – выглядит так, будто именно здесь изобрели грязь.
– Если присмотреться, можно разглядеть трехглазых рыбок, – кивнула я. Если к шестидесяти у меня в голове образуется опухоль, мы оба будем знать, почему. Жизнь в окружении прекрасного пейзажа – такая же роскошь, как полки, забитые книгами, уроки музыки и поездки в музеи по выходным. Это бескрайние зеленые лужайки банкнот.