"Святые" 90-е Пионер – Том II
Шрифт:
Но я не сдался. Потыркавшись минут десять, наконец смог почувствовать инструмент, и уже не стесняясь, выдал на одном дыхании:
'Вечером на нас находит грусть порой, порой
Сердце ноет, сердце просится домой, домой
Взвоет ветер над бараками, БМП нам лязгнет траками
Домой! Домой! Пора домой!
Взвоет ветер над бараками, БМП нам лязгнет траками
Домой!
Результат превзошел все ожидания. До меня, когда пел паренек, в зале стоял гомон. Афганцы выпивали, переговаривались меж собой, ну и вообще вели себя как в ресторане, где музыка это фон.
Сейчас же они слушали. Все без исключения, молча, не произнося ни слова.
Закончив играть, я поднялся, и попытался передать гитару появившемуся рядом хозяину инструмента.
— А ещё можешь? — отчего-то грустно спросил тот.
— Могу. — ответил я, и пробежавшись по струнам, выбрал ещё одну «нейтральную» вещь, мысленно попросив прощения у Коли Расторгуева.
А на войне, как на войне — патроны, водка, махорка в цене
А на войне нелегкий труд, а сам стреляй, а то убьют
А на войне, как на войне, подруга, вспомни обо мне
А на войне — неровен час, а может, мы, а может, нас…'
Я играл опять в полном молчании со стороны зрителей, но когда дошёл до «комбата», следующий припев мне уже подпевали.
'Комбат-батяня, батяня-комбат, ты сердце не прятал за спины ребят
Летят самолеты, и танки горят, так бьет, ё, комбат, ё, комбат!'
Подпевали нестройно, но с чувством, особенно в конце, когда немного подучили слова.
После Любэ пришла очередь Цоя, потом я спел пару песен из Наутилуса, ну а когда перешёл к «окопным», из той, пока ещё не состоявшейся войны, меня едва на руках не качали.
Да, афганцы были поголовно пьяные, к моменту моего триумфа уничтожив почти все свои запасы. Но даже будь они трезвы, в той атмосфере в которую они сами себя погрузили, эффект был бы таким же.
— Работа? — утром следующего дня, опохмелившись, переспрашивал Лёха.
— Да, серьёзная, и очень опасная работа. — подтвердил я.
— Опасная? — переспросил он.
— Очень. — подтвердил я.
— Мы готовы. — массируя виски в попытке избавиться от головной боли, неожиданно согласился Лёха, но к серьёзному обсуждению мы перешли только к обеду на общем — из тех кто остались, собрании.
— Думаешь получится? — недоверчиво выслушав мой «план», спросил невзрачного вида паренёк по прозвищу «Соня». То ли сапёр, то ли снайпер, запомнился мне тем, что за столом рассказывали как он трое суток раненого товарища на себе по горам тащил, причём товарищ этот, — а он тоже был здесь, весил едва не вдвое больше своего спасителя.
— Уверен. Главное не бздеть. — не оставил я места для отступления. Парни эти
— Тем более деньги хорошие, да и вообще, от людей уважение.
— Уважение? Ты ж нам в бандиты предлагаешь податься? Откуда уважение? — задали мне коварный, но вполне ожидаемый вопрос, ответ на который был заготовлен заранее.
— А мы по-человечески себя вести будем. Наркоту из города уберем, рэкет приструним, беспредел «отменим». Людям будет с чем сравнить, отсюда и уважение получится. — без запинки оттарабанил я.
Парни молчали, а на их лицах явно читалась активная работа мозга.
Но я не переживал, будучи уверен что они согласятся. И тут даже не столько в морали дело, внешне афганцы может и стараются показать своё благородство, но на самом деле всё решают деньги. Хорошо за правду стоять когда сыт и сверху не капает, а вот когда пузо от голода крутит, и спать сыро, тут уже и подумаешь, нужна такая правда, или всё-таки не нужна.
В итоге согласие было получено, и вечером я вернулся на квартиру к Бондарю, чтобы обсудить дальнейшие действия.
— Сейчас дом Патрина и оба его офиса забрали под себя люди одного серьезного авторитета, но ни его бухгалтера, ни заместителя не нашли. — говорил тот.
— А мы их где искать будем? — спросил я.
— С этим проблем нет, где они прячутся, известно, съездим, заберём, и перепрячем хорошенько, до поры. — уверенно отвечал тот, но выглядело это как-то не очень.
Послушать Бондаря, всё у него легко и просто. Верить, конечно, хотелось бы, но опыт прожитых лет запрещал мне это делать. Современные бандюганы хоть и слабоваты перед «бизнесменами» моего времени, но уж точно не идиоты. Прижмут хорошенько кого-нибудь из команды Патрина, и узнают где и кого искать. Так что особых надежд на лёгкую прогулку я не питал.
— А если не только мы знаем, тогда что?
Бондарь тяжело вздохнул.
— Не должны знать, но ты прав, готовиться надо к любому варианту. Поэтому выбери толковых ребят, и езжай с ними по адресу.
— Ты не сказал что делать в случае форс-мажора?
— А есть варианты? — многозначительно посмотрел Бондарь, и наставительно произнес, — сам только не лезь, бойцы у тебя опытные, им и карты в руки, не война же здесь, чай справятся.
Из уст Бондаря слово «опытные» прозвучало очень неестественно, вроде как издёвка, но я и сам был того же мнения. Да, боевой опыт у них несомненно был, вот только какой? Душманов по горным кишлакам гонять, да колонны сопровождать. А здесь город, и в нём совсем другие условия и правила.
А так, вообще, в предложенном плане не было ничего сверхъестественного, да и мне, как я понял, нужно только начать, публично обозначив свой интерес. С остальным, — и по словам капитана, и Бондарь это подтвердил, разберутся другие люди. То есть из меня делали ширму: стремящегося к богатству молодого и дерзкого нахала.
И я был не против. Поначалу сомневался конечно, думал что не самое удачное решение с моей стороны, но теперь ни сомнений в том что делаю, ни тем более страха, не испытывал.