"Святые" 90-е Пионер. Том 1
Шрифт:
В ресторан наведаться? Рановато наверное, хотя даже если открыто, буду там в центре внимания.
Не пойдет. Стоп, а если не как посетитель? Скажу что работу ищу, даже если не нужны им работники, осмотрюсь хоть. Опять же, следы посмотрю, снега свежего за ночь не выпадало, может осталось что-то. А вообще, конечно, чем дальше углублялся во все это непотребство, тем тревожней становилось на душе. И не за себя боялся, за родных. Здравый смысл говорил не лезь, один прокол, и всё, обратно уже не открутишь. Но в то же время другой здравый смысл, порешительней который, твердил что второй шанс мне дали не
Вот и я думаю что правильно.
С раннего детства имея склонность ко всякого рода авантюрам и обострённое чувство справедливости, долго не раздумывал, дошёл до остановки и так же не трамвайчике доехал до «ключа», а оттуда уже пешочком прогулялся до шестого микрорайона.
— Я по объявлению, на счёт работы. — доложился мордатому швейцару, хотя объявления никакого не было, но надо же мне было с чего-то начинать?
— Грузчиком что-ль? — удостоив меня брезгливым взглядом, безразлично уточнил тот.
— Да мне всё равно, хоть грузчиком, хоть дворником, я на все руки мастер! — не обращая внимание на брезгливость швейцара, бодро оттарабанил я.
— Дворник не нужен, грузчик требуется… Приёмка продуктов в девять утра и пять вечера, работы немного, но и платят мало… Устраивает?
— Мало, это сколько? — чтобы не вызывать подозрений, «напрягся» я.
— Полтора рубля в день, если не разобьёшь и не испортишь ничего…
Полтора рубля для студента, это достаточно неплохо, можно соглашаться, не переиграю.
— Нормально. С понедельника по пятницу? Пять дней в неделю? — обрадовался я.
— Шесть. Суббота тоже. — поправил швейцар.
— Согласен. Где расписаться?
— Нигде, сами распишутся. На утреннюю приёмку ты уже опоздал, к половине пятого подваливай, пока покажу-расскажу, а там и товар подвезут. И это, спецовку возьми с собой какую-нибудь, ящики грязные, да и в подвале не особенно чисто. Испачкается, мамка заругает… — основательно войдя в роль работодателя, посоветовал швейцар.
Поблагодарив «благодетеля» со всей сердечностью, я уточнил порядок выплат, и узнав что платят сразу, а сегодня будет ещё и чуть больше, изобразил щенячий восторг.
— Вали уже… — царственно махнул рукой швейцар, и уже когда я выходил, «бросил» в спину — не опаздывай!
Выйдя на крыльцо и осторожно прикрыв за собой дверь, я отошёл в сторону, почти на угол, и сделав вид что завязываю шнурок, сам потихоньку осмотрелся. Было предположение что ночные гости заходили не сюда, а куда-то мимо, но следов на снегу я не заметил, если не считать кошачьи.
Значит все же в ресторане. Но где именно? Бокс дело шумное, услышал бы. Значит либо подвал, либо через ресторан транзитом шли. Но если транзитом, то куда?
Загадка…
Еженедельник «Аргументы и Факты» № 34. 08.25.1990
СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ ПРЕССА. Новости из союзных стран (24.08.1990)
«ЧСФР. Бойкая торговля промышленными и продовольственными товарами ведется в этом году на рынках страны. И хотя согласно местным законам торговать на рынках разрешено только чехословацким гражданам или иностранцам, работающим в стране, на многочисленных туристов из соседних стран Центральной и Восточной Европы, похоже, не
Глава 20
Решив время зря не тратить, вернулся в институт на оставшиеся пары. Философия и конституционное право, предметы бестолковые, — на мой взгляд, но в конце года по ним экзамены. И если право ещё как-то пригодится, то философия, в том виде в каком она подаётся, вообще нет. Но оценка нужна, поэтому учить, учить, и ещё раз учить — как завещал дедушка Ленин.
К Ленину, кстати, отношение пока нормальное, несмотря на то, что в веке двадцать первом мне приходилось слышать что в девяностом году люди уже во всю перестраивались и дедушку не уважали. Оно, может, и так, но у нас в городе, портреты его, как минимум, висят везде где только можно. Школы, садики, больницы, заводы — везде. Поэтому всякие слеты, линейки, собрания и тому подобное, проходят исключительно под пристальным взглядом Ильича.
Даже вот, институт, первое что вижу оказываясь в фойе — его здоровенный портрет. На стене прямо напротив входа.
— Привет Дима…
Оборачиваясь на голос, недоуменно поднимаю бровь.
— Привет. А мы что, знакомы?
Девушка лет семнадцати, может младше, не красавица, но довольно приятная.
— Лично нет, но я о тебе много слышала, брат рассказывал.
— Брат?
— Ну да, Юра, ты его знаешь. Он в больнице сейчас, в шахту лифта упал, сказали…
Едва сдержавшись от упоминания клички Гуся, я покивал, сказав что-то ободряющее, хотел ретироваться, но девушка в буквальном смысле вцепилась мне в рукав.
— Подожди! Юра сказал что только ты ему сможешь помочь!
— Он что, очнулся? — насколько я понял из разговора с Михой Болдыревым, Гусь был в коме, поэтому столь быстрое «выздоровление» показалось нереальным.
— Нет, с ним всё так же, а про тебя он говорил ещё до того как в шахту упал, словно заранее знал что так будет! — горячо воскликнула девушка.
— Знал что упадет в шахту лифта?
— Ну не дословно конечно, но суть та.
— Так, стоп, ты можешь мне внятно объяснить что сказал Гусь? Тьфу, Юра то есть!
— Могу дословно. Если со мной что-нибудь случится: машина собьет, отравлюсь, голову мне кто-нибудь пробьет, или с крыши скинет, найди Димона, и передай ему вот это. — с этими словами девушка достала из-под куртки сложенный вчетверо и закленный с двух сторон, листок бумаги.
— Письмо? От Юры? — теперь уже по-настоящему удивился я, так как вообще сомневался в способности того читать, а уж тем более писать.
— Да, от него. Прочтешь?
Разумеется я прочитал, и даже не сильно удивился.