Святые грехи

Робертс Нора

— Когда его поймают, вы возьметесь его лечить?

— Если попросят, — после паузы ответил Логан, — и если я сочту, что смогу помочь ему. Но обязанным я себя не считал бы и ответственности не чувствовал в отличие от вас.

— Чем страшнее становится, тем больше я начинаю думать о том, что ему помощь просто необходима. — Тэсс опять повернулась к окну. — Вчера мне приснился сон, страшный сон. Я плутала по каким-то коридорам, которые затем превратились в лабиринт, продолжала бежать, хотя знала, что это всего лишь сон. Мне было жутко. Потом стены превратились в зеркала, и я стала наталкиваться на собственное отражение. — Тэсс машинально прижала руку к оконному стеклу, словно

это было зеркало из ее сна. — У меня был портфель, но он был таким тяжелым, что мне пришлось тащить его двумя руками. Остановившись перед одним из зеркал, я увидела вдруг не свое отражение, а Анны Ризонер. Потом оно исчезло так же внезапно, как и появилось, а я побежала дальше. Впереди показалась дверь, я ринулась к ней, но, когда добралась до нее, она оказалась запертой. Я металась в поисках ключа, как сумасшедшая, но нигде не могла его найти… Тут дверь открылась… Как только я подумала, что спасена, передо мной появился мужчина в рясе и епитрахили.

Тэсс повернулась к Логану, но не смогла заставить себя сесть.

— Конечно, я могла бы представить развернутый и детальный анализ этого сна. Боязнь выпустить ситуацию из-под контроля, усталость, отказ отойти от этого дела, чувство вины перед Анной Ризонер, отчаяние от того, что не могу найти ключ к сознанию этого человека, — словом, провал, полнейший провал.

О страхе за свою жизнь она не сказала ни слова. Логану это показалось весьма любопытным и красноречивым. Либо она еще не осознала опасности, либо как-то связывает ее со страхом поражения.

— Так вы уверены, что у вас ничего не получится?

— Да, и меня это страшно угнетает, — призналась она, сопровождая свой ответ самоуничижительной улыбкой. Тэсс погладила мягкую обложку старинной Библии; орнамент на ней оказался глубоким. — Наверное, во мне говорит оскорбленная профессиональная гордость.

— Гордость гордости рознь. Вы дали полиции все, что может дать профессиональный психиатр, Тэсс. Вам нечего стыдиться.

— Раньше у меня никогда не было такого чувства, честное слово. Во всяком случае, себя я не стыдилась. Я хорошо училась, заботливо ухаживала за дедом, пока врачебная практика не стала у меня отнимать почти все время. Что до мужчин, то после одной истории, случившейся еще в колледже, я всегда старалась быть независимой. И все было нормально, пока… словом, до самого последнего времени.

— Тэсс, что касается этого уголовного дела, то вас привлекли к нему лишь в качестве консультанта, а найти этого человека — дело полиции.

— Может, мне и следовало ограничиться консультацией, может быть, — прошептала Тэсс, поправляя волосы, — но полной уверенности у меня нет. Да откуда ей взяться? Ведь этот человек с отчаянием и мольбой в голосе обратился ко мне. Могу ли я, как и любой другой врач, остаться глухой и не попытаться откликнуться на зов о помощи?

— Одно дело — лечение, если для этого представится возможность, другое — ответственность за последствия болезни этого человека. — Логан сплел пальцы и положил руки на стол. В его хмуром взгляде появилось участие. — Если говорить с ходу, не изучив предварительно ваш отчет, я бы решил, что этого человека тянет к вам, потому что он чувствует в вас сострадание и незащищенность. Поэтому вам надо быть настороже — избыток первого может заставить его воспользоваться вторым.

— В такой ситуации мне трудно действовать по правилам. Бен, то есть детектив Пэрис, предложил мне уехать из Вашингтона. В первый момент у меня и впрямь возникло импульсивное желание отправиться куда-нибудь подальше. Сесть в самолет и улететь куда глаза глядят в надежде, что по возвращении все будет позади и жизнь войдет в свое русло —

потечет тихо и плавно, как прежде. — Встретив спокойный, терпеливый взгляд Логана, Тэсс умолкла, затем закончила: — Теперь я себя почти презираю за эту слабость.

— А не думаете ли вы, что в такой неординарной ситуации это совершенно нормальная реакция?

— Будь я пациентом — да. — Тэсс улыбнулась. — Но я врач.

— Послушайте, Тэсс, существуют же вещи, которые просто не в нашей власти.

— Я не курю, почти не пью. — Тэсс вернулась на место. — Наверное, я склонна к греху.

— Я не занимаюсь сексом, — жалобно сказал Логан, — наверное, поэтому я склонен к курению и выпивке. — Он взглянул на нее и с удовлетворением отметил, что Тэсс немного смягчилась. Исповедь, как ему было известно, целительна для души. — Следовательно, вы никуда не уезжаете из Джорджтауна и продолжаете сотрудничать с полицией. Ну и как вы себя при этом чувствуете?

— Нервничаю, — не задумываясь призналась Тэсс, — неприятно, знаете ли, ощущать за собой постоянную слежку, и это не просто… — она осеклась и покачала головой, — трудно, потому что знаю, что представляет собой этот человек.

— Большинство людей назвали бы его просто убийцей.

— Да, но помимо того, он еще и жертва. Нервирует меня не только его слежка, но и постоянная полицейская охрана, что тоже не очень приятно, И тем не менее я довольна, что решила поступить именно так, как поступила, не вышла из игры и не удрала. Хочу помочь этому человеку. Теперь для меня это очень важно. Столкнувшись с ним во сне, я совершенно обезумела, а значит, обманула и его, и себя. В следующий раз этого не допущу.

— Не сомневаюсь. — Логан взял старый, немного затупившийся нож для резки бумаги — память о Давнем, юношеском путешествии в Ирландию, и провел ногтем по его рукоятке. Он дорожил им, как, впрочем, и массой других, казалось бы, ненужных вещей. Тэсс он тоже дорожил, хотя она и не была «ненужной вещью». — Надеюсь, вы не обидитесь, если я дам вам совет: когда все закончится, поезжайте ненадолго куда-нибудь отдохнуть, снять напряжение. Даже самым стойким натурам напряжение и переутомление вредны.

— Я воспринимаю это не как совет, а как указание врача.

— Ну и умница. Как там Бен? — Встретив невинный взгляд, Логан улыбнулся. — Ну-ну, не прикидывайтесь, даже священник способен учуять намечающийся роман.

— Наверное, Бен — тоже моя проблема, вдобавок ко всем остальным.

— А роман и должен быть проблемой. — Логан отложил нож в сторону. — Вы продолжаете играть в независимость?

— Нет. И он, кажется, тоже отказался от этой позиции. Но пока мы, скорее, приглядываемся друг к другу. Он… по-моему, мы очень привязались друг к другу, а вот верить еще не научились.

— Ну, вера, настоящая вера, приходит не сразу. Мы с ним пару раз толковали о деле, а однажды даже изрядно выпили в одном маленьком баре.

— Правда? Он мне ничего не рассказывал.

— Дорогая моя, с чего бы мужчине признаваться в том, что он надрался в компании священника? Ладно, хотите знать мое мнение о детективе Пэрисе?

— Пожалуй, хочу.

— На мой взгляд, он — очень хороший, надежный человек. Такие регулярно, раз в месяц навещают мать, даже если не хочется. Они не поклоняются слепо правилам, но почти никогда не нарушают их, потому что уважают порядок и понимают суть закона. Чувствуется в нем какая-то тревога, но он не выпускает ее наружу. Бен, правда, отвернулся от церкви, но не из-за лени, а оттого, что во многом у церковников не сходятся концы с концами. Он остался католиком до мозга костей. — Довольный собой, Тим откинулся на спинку стула. — Психологический анализ — мой конек.