Святые в истории. Жития святых в новом формате. IV–VII века
Шрифт:
Но лучше бы он не отсылал в Антиохию свой претендующий на остроумие памфлет! Как пишет Марцеллин, антиохийцы на улицах называли цезаря не иначе как «обезьяной» за то, что он участвовал в языческих жертвоприношениях, старательно подражая жрецам, высмеивали его бородку жидким клином и суетливую, прыгающую походку.
Лето 362 года Юлиану Отступнику пришлось провести в Антиохии, где он готовился для предстоящего военного похода в Персию.
Император с большим рвением принялся восстанавливать храм Аполлона Дельфийского, надеясь получить пророчество об исходе войны с персами. Но оракул молчал, и антиохийские
Юлиан распорядился перенести мощи святого на другое место и в очередной раз убедился, что такое – иметь дело с мятежными сирийцами.
В перенесении мощей мученика Вавилы участвовала многотысячная процессия христиан из Антиохии и окрестных селений.
«Весь наш город потек на дорогу, и торжища запустели без мужчин, а дома запустели без женщин, внутренние же покои пусты стали без дев: так всякий возраст и всякий пол устремились из города, как бы для встречи отца, по истечении долгого времени возвращающегося из дальнего путешествия!» – расскажет об этом событии Иоанн Златоуст в одной из своих проповедей («О святом священномученике Вавиле»).
В октябре 362 года только что отстроенный огромный храм Аполлона Дельфийского в Антиохии сгорел. Как пишет Иоанн Златоуст, в его крышу, «голову идола», попала молния и «все попалила».
Аммиан Марцеллин выдвигает другую версию: пожар случился по вине некоего философа Асклепиада, который зажег у ног Аполлона восковые свечи, а сам куда-то отлучился. «Вылетавшие искры упали на старое дерево, вспыхнувший в сухом материале огонь разгорелся и пожрал все до самого верха здания».
Разъяренный император Юлиан заподозрил в поджоге христиан и приказал в отместку закрыть в Антиохии главный христианский храм, чем опять вызвал большие волнения в народе.
Отправляясь 5 марта 363 года из Антиохии в персидский поход, Юлиан заявил, что больше никогда не вернется в ненавистный ему город. Его слова сбылись – на той войне он погиб. По легенде, последние слова умирающего императора Юлиана были такими: «Ты победил, о галилеянин!»
Очевидцем и наверняка участником многих из этих событий в Антиохии был и юный Иоанн Златоуст. В эти годы он вместе со своим близким другом Василием учился в богословской школе Диодора Тарсийского и служил чтецом в одной из антиохийских церквей. Должно быть, уже тогда многие заметили его умение донести до слушателей тексты Священного Писания и не смущаться большой толпы.
Примерно в двадцатилетнем возрасте Иоанн принял крещение, что говорит об осознанности такого шага. В то время многие крестились только перед смертью, как Константин Великий и его сыновья, хотя многие епископы уже осуждали подобную практику.
Иоанн всерьез задумался о монашестве, но опасался нанести своим уходом из дома смертельное огорчение матери.
«Когда мое намерение сделалось ей известным, тогда она, взяв меня за руку и введя во внутреннее свое жилище, посадила у одра, на котором родила меня, и стала проливать источники слез и высказывать слова, горестнейшие самых слез», – расскажет об этом Иоанн Златоуст. Вспомнит он и горестные мольбы Анфусы: «Не прогневляй Бога тщетно и напрасно, подвергая таким бедствиям меня, не сделавшую тебе никакого зла» («Шесть слов о священстве»).
Иоанн
«По свидетельству одного из близких к нему людей, он с ранней юности обнаруживал в характере более суровости, нежели ласковости», – напишет об Иоанне Златоусте в «Церковной истории» Сократ Схоластик. Но под той внешней суровостью скрывалась нежная и такая любящая душа…
В 374 году после смерти матери (Анфуса не дожила и до пятидесяти) Иоанн раздал принадлежавшую ему долю имущества, отпустил на волю рабов и вместе со своим «неразлучным спутником» Василием поселился в уединенном месте за городом.
Как-то до них дошло известие, что, узнав об их подвижнической жизни, христиане Антиохии решили поставить их епископами. И тогда Иоанн… просто на время исчез, ничего никому не сказав, даже другу.
Василий один был возведен в сан епископа в Рафане Сирийской, небольшом городе вблизи Антиохии.
Объяснение между друзьями, когда они снова встретились, было тяжким.
Василий «сел возле меня и хотел что-то сказать, но от душевного волнения не мог выразить словами испытываемой скорби, как только порывался говорить, останавливался, потому что печаль прерывала его речь прежде, чем она вырывалась из уст…» («Шесть слов о священстве»).
И много лет спустя Иоанн Златоуст будет сочувствовать переживаниям друга юности, но при этом сознавать, что поступил тогда честно. «Углубляясь в себя самого, я не находил в себе ничего достойного такой чести», а для него правда перед Богом всегда будет превыше любых человеческих отношений.
После того как Василий уехал к своей пастве, двадцатичетырехлетний Иоанн продолжал жить отшельником и два года провел в полном молчании. Целых два года, словно в невидимой миру плавильне, его молитвы и мысли переплавлялись в какой-то особый сплав, который позднее сделает его Златоустом.
В этот период Иоанн написал сочинения «Против вооружающихся на ищущих монашества» и «Сравнение власти, богатства и преимуществ царских с истинным и христианским любомудрием монашеской жизни», в которых видно, что монашескую жизнь он ценит превыше царской.
«Когда ты увидишь богатого, украшенного одеждою, убранного золотом, везомого на колесницах, выступающего в блистательных выходах, не ублажай этого человека; потому что богатство временно, и кажущееся прекрасным истлевает с этою жизнью; а видя монаха, идущего одиноким, смиренным и кротким, спокойным и тихим, соревнуй этому мужу, окажись подражателем его любомудрия» («Сравнение»).
Проведя примерно четыре года в уединении, Иоанн возвратился в Антиохию. Высказывается мнение, что по состоянию здоровья, так как Иоанн на протяжении всей жизни мучился болями желудка. Но есть еще и другое: в ранних сочинениях Иоанна есть мысль о том, что все люди при желании могли бы жить счастливо, как в одном большом монастыре, если бы сумели отказаться от праздности, распутства, погони за богатством, – то, о чем он будет неустанно говорить в своих проповедях.
В 381 году Иоанн был возведен в сан диакона, еще через пять лет стал священником, на которого была возложена обязанность проповедовать слово Божие в церквях Антиохии.