Связанные честью
Шрифт:
— Но ты не потерял.
Он всмотрелся в меня:
— Зачем ты сделала это? Зачем прикрыла меня от пули?
— Неужели ты действительно не знаешь? — прошептала я.
Он стал совсем неподвижным, но ничего не сказал.
— Я люблю тебя, Лука, — я знала, что сказать такое вслух было рискованно, но пару дней назад я думала, что умру, так что это ни на что не влияло.
Лука приблизил лицо к моему и обхватил ладонями мои щеки:
— Ты любишь меня, — он произнёс это так, как будто я рассказала ему, что небеса были зелеными, или что Солнце вращалось вокруг Земли, или что огонь был холодным на ощупь. Как будто
— Это не вопрос желания, Лука. Не похоже, что я могу прекратить любить тебя.
Он кивнул, как будто это многое объясняло:
— И ты ненавидишь то, что ты любишь меня. Я помню, ты говорила это прежде.
— Нет. Уже нет. Я знаю, что ты нехороший человек. Я всегда знала это, и мне все равно. Понимаю, что следовало бы по-другому. Я знаю, что должна лежать с открытыми глазами ночью, ненавидя себя за то, что мне было хорошо с моим мужем, являющимся боссом одной из самых жестоких и самых смертоносных преступных организаций в Штатах. Но я этого не делаю. Кто я после этого? — я сделала паузу, уставившись на свои руки, руки, которые два дня назад держали оружие, на палец, который нажал на курок без колебания, без дерганья или дрожи. — И я убила человека, за что не чувствую сожаления. Ни капли. Я сделала бы это снова. — Я взглянула на Луку. — Кто я после этого, Лука? Я такая же убийца, как и ты.
— Ты сделала то, что должна. Он заслужил смерть.
— Никто из нас не заслуживает смерти. Мы, вероятно, заслуживаем ее больше, чем большинство.
— Ты хорошая, Ария. Ты невинна. Я втянул тебя в это.
— Не ты, Лука. Я родилась в этом мире. Я приняла решение остаться в этом мире. — Слова в день моей свадьбы всплыли в моей памяти - быть рожденным в нашем мире означает родиться с кровью на своих руках. С каждым вдохом мы принимаем грех, который глубже высекается на нашей коже.
— У тебя нет выбора. Нет никакого способа избежать нашего мира. У тебя не было выбора и в браке со мной. Если бы ты позволила той пуле убить меня, то, по крайней мере, избежала бы нашего брака.
— Есть немного хорошего в нашем мире, Лука, и, если находишь подобное, ты цепляешься за это изо всех своих сил. Ты - одно из хорошего в моей жизни.
— Я не хороший, — сказал Лука почти отчаянно.
— Ты не хороший человек, нет. Но ты хороший для меня. Я чувствую себя в безопасности в твоих руках. Я не знаю, почему, даже не знаю, почему я люблю тебя, но люблю, и это не изменится.
Лука закрыл глаза, выглядя почти подавленным.
— Любовь - риск в нашем мире и слабость, которую не может позволить себе Капо.
— Я знаю, — сказала я, даже когда мое горло перехватило.
Глаза Луки распахнулись, жесткие и пылающие от эмоций:
— Но мне плевать, потому что любовь к тебе - единственная чистая вещь в моей жизни.
Слезы наполнили до краев мои глаза:
— Ты любишь меня?
— Да, даже если я не должен. Если бы мои враги знали, сколько ты значишь для меня, они сделали бы все, чтобы дотянуться до тебя, причинить
Я задержала дыхание не в силах произнести ни слова. Взгляд, которым он одарил меня, почти разломал меня на кусочки.
— Но ты - мой первый выбор, Ария. Я сожгу мир дотла, если придется. Буду убивать, калечить и шантажировать. Я сделаю что угодно ради тебя. Возможно, любовь - риск, но это риск, который я готов взять на себя, и, как ты сказала, это не вопрос выбора. Я никогда не думал, что буду, никогда не думал, что могу так любить кого-то, но я влюбился в тебя. Я боролся с этим. Это первое сражение, которое я не возражал проиграть.
Я обняла его, заплакав, но затем застонала от приступа боли в плече. Лука отступил.
— Ты должна отдохнуть. Твое тело должно исцелиться. — Он заставил меня лечь, но я держалась за его руки.
— Я не хочу отдыхать. Я хочу заняться с тобой любовью.
Лука выглядел огорченным.
— Я могу сделать тебе больно. Швы могут разойтись.
Я прошлась руками вниз по его груди, напряженному животу, пока не дотронулась до выпуклости в его боксерах.
— Он соглашается со мной.
— Он всегда это делает, но он не голос разума, поверь мне.
Я захихикала, а затем вздрогнула, когда боль прострелила мою руку.
Лука все еще нависал надо мной, но покачал головой.
— Вот об этом я и говорил.
— Пожалуйста, — прошептала я. — Я хочу заняться любовью с тобой. Я давно этого хотела.
— Я всегда занимался с тобой любовью, Ария.
Я сглотнула и начала поглаживать эрекцию Луки через тонкую ткань. Он не отступил.
— Разве ты не хочешь этого?
— Конечно, хочу. Мы почти потеряли друг друга. Я хочу быть как можно ближе к тебе.
— Тогда займись любовью со мной. Медленно и нежно.
— Медленно и нежно, — сказал Лука низким голосом, и я поняла, что победила. Он опустился на край кровати и начал массировать мои ступни и икры. Я широко раздвинула ноги. Моя ночная рубашка приподнялась, обнажив для Луки тонкие белые трусики. Его взгляд поднялся выше, и я знала, что он видел, насколько я хотела и нуждалась в этом. Лука застонал возле моей лодыжки, затем проследил пальцами вдоль ноги, едва дотрагиваясь до кожи, пока не прикоснулся кончиками пальцев к моему центру. Я чувствовала, что трусики прилипли к моему пылающему местечку. — Мне будет очень нелегко медленно и нежно. Если бы ты не была ранена, я похоронил бы себя в тебе и заставил бы тебя кричать мое имя.
— Если бы я не была ранена, то хотела бы, чтобы ты сделал это.
Лука щелкнул языком по моей лодыжке, затем мягко всосал ртом кожу.
— Мое.
Затем покрыл мои голени и бедра поцелуями, снова и снова повторяя слово «мое», приближаясь к моему центру. Лука стянул мои трусики вниз, устроился у меня между ног и поцеловал мои губы там.
— Мое, — прошептал он в мою горячую плоть. Я выгнулась и немедленно дернулась от боли.
— Я хочу, чтобы ты полностью расслабилась. Не напрягай мышцы, или твое плечо будет болеть, — сказал он, не отрывая от меня губ и делая меня влажной от возбуждения.